Раньше я не думала всерьез о смерти, хотя за последние месяцы поводов было предостаточно. Даже когда подобные мысли приходили в голову, я и представить не могла, что все случится именно так.
Затаив дыхание, я смотрела через большой зал прямо в счастливые глаза ищейки.
Отдать свою жизнь за другого человека, а тем более любимого, вне всякого сомнения, стоит. Это даже благородно!
Я понимала, что именно приездом в Форкс подвергла свою жизнь опасности, но не жалела об этом, несмотря на леденящий душу страх.
Когда сбываются самые заветные мечты, следует ожидать, что рано или поздно судьба предъявит тебе счет.
Ищейка ласково улыбнулся и медленно подошел ко мне.

Глава первая
ПЕРВЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ

В аэропорт мы с мамой приехали на машине с открытыми окнами. В Финиксе было плюс двадцать пять, в бескрайнем голубом небе — ни облачка. Прощаясь с Аризоной, я надела свою любимую блузку, белую с шитьем, но в руках несла теплую парку.
На северо-востоке штата Вашингтон притаился маленький городок Форкс, где погода почти всегда пасмурная. Осадков там выпадает больше, чем на всей территории Соединенных Штатов. Из этого унылого, наводящего тоску города мама сбежала, прихватив меня, когда мне было всего несколько месяцев. До четырнадцати лет я каждое лето ездила в этот жуткий город, а потом взбунтовалась, и три последних лета мой отец Чарли брал меня на две недели в Калифорнию.
И вот я переезжаю в Форкс, причем по собственной воле. Решение далось мне нелегко, потому что этот городок я люто ненавидела.
Мне нравился Финикс с его ослепительно ярким солнцем, зноем, шумом и вечной неугомонностью.
— Белла, — позвала мама, и я догадалась, что она сейчас скажет. — Еще не поздно передумать, — в тысячу первый раз предложила она.
Мы с мамой очень похожи, только у нее короткие волосы, а у глаз морщинки — она часто улыбается. Я заглянула в ее большие, по-детски чистые глаза, и сердце болезненно сжалось. Неужели я бросаю свою милую, любящую, недалекую маму? Конечно, теперь у нее есть Фил, который позаботится, чтобы счета были оплачены вовремя, холодильник не пустовал, и в машине хватало бензина, но все же…
— Хочу уехать, — твердо сказала я. Врать я всегда умела, а в последнее время так часто повторяла эти слова, что почти поверила в них сама.
— Передавай привет Чарли, — сдалась мама.
— Обязательно, — вздохнула я.
— Мы расстаемся ненадолго. Пожалуйста, не забывай, что можешь вернуться в любую минуту… Если что-то случится, позвони, и я за тобой приеду.
— Ни о чем не беспокойся, — уверенно отозвалась я. — Все будет в порядке. Мама, я тебя люблю!
Рене храбрилась, но я чувствовала, что она не до конца откровенна. Потом она прижала меня к себе, мы поцеловались, и я пошла сдавать багаж.
Итак, впереди четырехчасовой перелет до Сиэтла, затем пересадка, еще час до Порт-Анжелеса и, наконец, час езды на машине до Форкса. Летать мне нравилось, а вот целый час в машине с Чарли — это меня не радовало. Нет, папа вел себя отлично и, казалось, искренне обрадовался, что я решила перебраться к нему. Он уже записал меня в школу и обещал подыскать машину. Проблема заключалась в том, что ни меня ни Чарли разговорчивыми не назовешь, да и обсуждать нам почти нечего. Вне всякого сомнения, мое решение уехать из Финикса немало его удивило: как мама, я не делала секрета из того, что ненавижу Форкс.
Порт-Анжелес встретил меня проливным дождем. Впрочем, я восприняла ливень не как дурной знак, а скорее как что-то неизбежное. С солнцем я уже попрощалась.
Папа приехал за мной на патрульной машине. Это тоже предвидела, ведь для всех жителей Форкса Чарли — шеф полиции Свон. Вот почему, несмотря а стесненность в средствах, я решила купить собственный автомобиль — не хотела разъезжать по городу на машине с мигалками. Мне кажется, именно патрульные машины создают пробки на улицах.
Спускаясь по трапу самолета, я поскользнулась упала прямо в объятия отца.
— Рад видеть тебя, Беллз, — промолвил он, осторожно опуская меня на землю. — Ты почти не изменилась. Как Рене?
— С мамой все в порядке. Я тоже рада встрече, папа. — Чарли я звала его только за глаза.
О чем же с ним разговаривать?
Багажа у меня было совсем немного. Аризонский гардероб для Вашингтона не подходил. Мы с мамой постарались купить побольше теплых вещей и потратили кучу денег, но того, что купили, явно не хватит.
— Я нашел тебе классную машину, и цена подходящая! — объявил отец, когда я устроилась на переднем сиденье и пристегнулась.
— Что за машина? — решила уточнить я. Почему-то мне не понравился тон, которым он сказал «классную».
— Ну, вообще-то это пикап, «шевроле».
— Где ты ее нашел?
— Помнишь Билли Блэка из Ла-Пуш? — Ла-Пуш — небольшая индейская резервация на побережье.
— Нет.
— Прошлым летом мы вместе ездили рыбачить, — подсказал Чарли. — А теперь он в инвалидном кресле и за руль уже не сядет, так что пикап отдает дешево.
Именно поэтому я не помнила Блэка. Мне всегда удавалось блокировать болезненные и ненужные воспоминания.
— И сколько пикапу лет?
По выражению лица Чарли я поняла, что этого вопроса он опасался.
— Ну, Билли вложил в мотор кучу денег, и работает он теперь как часы.
— Сколько лет пикапу? — Пусть Чарли не надеется, что я сдамся без боя!
— Билли купил его году эдак в 1984.
— Он купил его новым?
— Вообще-то, нет. А год сборки… ну, конец пятидесятых — начало шестидесятых, — нехотя признал Чарли.
— Чар… Папа, я же не разбираюсь в машинах и, если что-то сломается, починить не смогу. А на механика денег нет…
— Ради бога, Белла, тачка — просто зверь, таких больше не делают!
Что же, «зверь» звучит неплохо.
— И сколько Билли хочет за «зверя»? — В финансовых вопросах придется быть бескомпромиссной.
— Вообще-то я его уже купил и собирался тебе подарить. Добро пожаловать в Форкс, Белла!
Вот так! Бесплатно!
— Ну, зачем же, папа! Я вполне могу позволить себе купить машину.— Да ладно! Хочу, чтобы тебе здесь понравилось! — заявил Чарли, внимательно наблюдая за дорогой. Особой чувствительностью отец не отличался. Наверное, это передалось и мне — отвечая, я старалась не встречаться с ним взглядом.
— Огромное спасибо, папа! Я очень рада! — Зачем напоминать, что в Форксе мне в принципе не могло понравиться. Совершенно необязательно портить настроение Чарли, тем более что дареному пикапу в зубы не смотрят.
— Ну что ты, Белла! Всегда пожалуйста! — смущенно пробормотал он.
Немного поговорив о погоде, для которой существовало только одно определение — «паршивая», мы стали молча смотреть в окна.
Справедливости ради стоит заметить, что за окном было очень красиво. Море зелени: листва, мшистые стволы деревьев, на земле — толстый ковер из папоротника. Даже просачивающийся сквозь листья свет казался зеленым. Похоже, я попала на зеленую планету!
Наконец мы приехали к Чарли. Он по-прежнему жил в небольшом двухэтажном коттедже, который много лет назад купил для мамы. У дома — похоже, над ним не властно время — стоял мой «новый» пикап, блекло-красный, с большими закругленными крыльями и просторной кабиной. Как ни странно, «зверь» мне понравился. Неизвестно, как он ездит, но я могла легко представить себя за рулем. Такие пикапы я много раз видела в кино — без единой царапинки они гордо стоят в самом центре аварии, окруженные разбитыми всмятку легковушками.
— Папа, машина отличная, спасибо!
Теперь завтрашний день казался не таким страшным — не придется идти две мили до школы под проливным дождем или ехать на патрульной машине с Чарли.
— Рад, что тебе понравилось, — пробурчал отец, снова смущаясь.
Все мои вещи мы перенесли наверх за один заход. Чарли отдал мне западную спальню с окнами во двор. Эту комнату я хорошо знала, потому что, приезжая к отцу на лето, жила именно в ней. Деревянный пол, бледно-голубые стены, высокий потолок, пожелтевшие кружевные занавески на окнах — все это было частью моего детства. Чарли только купил большую кровать и письменный стол. На столе стоял старенький компьютер, а от модема тянулся провод к телефону. На модеме настояла мама, чтобы мы постоянно были на связи. В потертом кресле-качалке сидели мои старые куклы.
Ванная одна на два этажа, так что придется делить ее с Чарли. Да, перспектива не самая радужная.
Одно из лучших качеств Чарли — ненавязчивость. Подняв по лестнице мои сумки, он ушел, чтобы я могла спокойно распаковаться и устроиться. Мама на такие подвиги не способна!.. Как здорово, что можно побыть наедине с собой, бездумно смотреть на дождевые капли и немного поплакать. Хотя нет, реветь я сейчас не буду, оставлю это удовольствие на ночь. Тем более что завтра в школу.
В средней школе Форкса было триста пятьдесят семь, а со мной триста пятьдесят восемь учащихся. В Финиксе только на моей параллели училось больше! Местные жители мобильностью не отличаются, так что мои одноклассники знают друг о друге нею подноготную. Меня же и через пять лет будут считать новенькой. Жаль, что я не выгляжу, как типичная жительница Аризоны: высокая, светловолосая, загорелая, страстная поклонница пляжного волейбола. Все это не обо мне, хотя большинство моих подруг попадают под это определение. Кожа у меня оливковая и никакого намека на голубые глаза и светлые или хотя бы рыжеватые волосы. Фигура стройная, однако не атлетичная: полное отсутствие координации и плохая реакция исключили меня из всех видов спорта.
Выложив одежду на низкий сосновый столик, я достала туалетные принадлежности и пошла мыться. Посмотрев на себя в зеркало, аккуратно расчесала влажные спутанные волосы. Надеюсь, все дело в освещении, — цвет лица казался желтоватым и каким-то болезненным. Моя кожа бывает сияющей и полупрозрачной, особенно если наложить макияж, но сегодня я не красилась.
Даже наплакавшись вдоволь, я долго не могла заснуть. Мешали постоянный шум дождя и шелест ветра. Я накрылась одеялом с головой, а потом положила сверху подушку, но сон пришел только после полуночи, когда дождь превратился в морось.
Выглянув утром в окно, я увидела лишь густой туман. Сквозь грязно-серые тучи не проникало ни одного солнечного луча, и я почувствовала себя словно в клетке.
Завтрак прошел спокойно, и Чарли пожелал мне удачи в школе. Я старалась отвечать как можно вежливее, прекрасно понимая, что он надеется зря — мы не особенно дружны с удачей. Чарли ушел первым — похоже, его настоящим домом был полицейский участок. Оставшись одна, я осмотрела небольшую кухню: квадратный дубовый стол, три совершенно разных стула, темная обшивка стен, ярко-желтые ящики шкафа и белый линолеум. В желтый цвет ящики выкрасила мама восемнадцать лет назад, надеясь заманить на кухню солнце. К кухне примыкала крошечная гостиная, где над каминной полкой стояли фотографии в рамках. Первой шла свадебная фотография мамы и Чарли в Лас-Вегасе. На второй они, молодые и счастливые, забирали меня из роддома. Затем — серия моих школьных снимков, включая последний. Смотреть на них мне было неловко. Надо попросить Чарли, чтобы он их убрал.
Легко догадаться, что после мамы здесь не жила ни одна женщина. Почему-то мне стало не по себе.
Появляться в школе первой не хотелось, но и оставаться в этом доме я больше не могла. Надев куртку, толстую и неудобную, я вышла на улицу, достала спрятанный под карнизом ключ и закрыла дверь. Тяжелые сапоги неприятно хлюпали по грязи. Как же мне не хватало привычного хруста гравия!..
Я остановилась, чтобы в очередной раз восхититься своим пикапом. Нужно было скорее спрятаться от холодной мглы, липшей к волосам, и я надела капюшон.
В кабине было очень чисто. Наверняка в ней убрался Чарли или Билли, кожаная обивка сидений пахла табаком, бензином и мятной жвачкой. На мое счастье мотор завелся быстро, правда с оглушительным ревом. Что же, у такого старого пикапа должны быть недостатки. Заработало даже древнее радио. Мелочь, а приятно.
Найти школу оказалось несложно, хотя я никогда раньше ее не видела. Как и во многих других городах, она находилась прямо за автострадой. Большинство улиц Форкса пересекали город с востока на запад и обозначались одной из букв алфавита. Итак, школа была на пересечении Восточной улицы В и Спартан-авеню. Почему-то название «Восточная улица В» показалось мне смешным, и я захихикала. Да, нервы сдают. Сама школа была совершенно непримечательной — несколько зданий из темно-красного камня, и только вывеска «Средняя школа Форкса» говорила о его назначении. К тому же вокруг корпусов росло столько деревьев и кустарников, что я не сразу смогла определить истинный размер каждого. «А где же дух школы? — с тоской подумала я. — Где высокая ограда и металлоискатели на входе?»
Я припарковалась у первого из корпусов, дверь которого украшала маленькая табличка с надписью «Администрация». На стоянке не было ни одной машины, так что день, скорее всего, неприемный. Тем не менее лучше войти и узнать расписание, чем блуждать под дождем. Нехотя выбравшись из теплой кабины, я зашагала по каменной дорожке, постучалась и, сделав глубокий вдох, вошла.
В административном корпусе было очень светло и теплее, чем я ожидала. Маленький кабинет канцелярии оказался довольно уютным: складные кресла для посетителей, яркая ковровая дорожка, множество плакатов и объявлений на стенах, громко тикающие часы. Я насчитала больше десяти растений в пластиковых горшках, будто на улице недостаточно зелени! Невысокая стойка, заваленная папками с яркими ярлыками, делила кабинет пополам. За стойкой — три стола, за одним из которых сидела крупная рыжеволосая женщина в очках. Незнакомка была в джинсах и бордовой футболке, и я тут же почувствовала себя непривыкшей к холодам южанкой.
Женщина подняла на меня глаза. Так, судя по цвету бровей и волос на затылке, она шатенка, причем довольно темная.
— Чем я могу вам помочь? — спросила администратор. Видимо, она привыкла видеть в канцелярии знакомые лица.
— Изабелла Свон, — представилась я, и женщина понимающе кивнула. Меня здесь ждали с явным любопытством: дочь шефа Свона и его ветреной жены возвращается в родной город!
— Ну, конечно! — воскликнула администратор и лихорадочно стала что-то искать в большой стопке документов. — Вот ваше расписание и карта школы, — наконец объявила она, положив на стойку несколько листов.
Администратор рассказала о предметах, которые мне предстояло изучать, и объяснила, где находятся нужные классы и лаборатории. Затем вручила формуляр, его, с подписями преподавателей, я должна была вернуть в конце дня.
— Надеюсь, в Форксе тебе понравится! — с чувством проговорила женщина.
Я постаралась, чтобы улыбка получилась искренней и благодарной.
Когда я вышла на стоянку, там уже почти не было свободных мест. До начала первого урока времени оставалось немного, и я решила объехать территорию школы. Хорошо, что у большинства студентов машины подержанные, как и у меня. В Финиксе мы жили в бедном районе, по иронии судьбы примыкавшем к новому престижному кварталу, так что увидеть на школьной стоянке новенький «мерседес» или «порше» было обычным делом. Здесь же самой лучшей машиной был сияющий «вольво», сильно выделяющийся на общем фоне. Я припарковалась в самом неприметном месте, чтобы рев двигателя не привлек лишнего внимания. Сидя в машине, я изучала карту, стараясь разобраться и запомнить как можно больше. Ходить по кампусу, уткнувшись носом в карту, совершенно не хотелось. Ну все, похоже, готова. Я сложила сумку, повесила ее на плечо и снова глубоко вдохнула. «Все будет в порядке, — повторяла я и сама себе не верила, — никто меня не съест». Шумно выдохнув, я вышла из пикапа Подняв воротник и опустив капюшон до самых бровей, я постаралась смешаться с шумной толпой подростков. Моя черная куртка в глаза не бросалась, и это радовало.
Я быстро нашла кафетерий, а за ним и нужный мне корпус № 3. Огромная черная тройка красовалась на квадратном белом наличнике. Дверей оказалось всего четыре, так что найти нужную будет несложно. Между тем колени дрожали все сильнее, и на ватных ногах я прошла за двумя фигурами в джинсовых плащах-унисекс.
Какие маленькие классы в этой школе! Вошедшие передо мной сняли плащи и повесили на крючки, и я последовала их примеру. Джинсовые фигуры оказались девушками — пепельная блондинка и смуглая шатенка. Ну что же, цвет моей кожи здесь никого не удивит.
Я подала формуляр на подпись преподавателю, которого, судя по табличке на столе, звали мистер Мейсон. Прочитав мое имя, Мейсон окинул меня оценивающим взглядом, и я тут же покраснела до кончиков ушей. Хорошо хоть на заднюю парту посадил! Таращиться на меня будет значительно труднее. Впрочем, моих новых одноклассников это не смутило. Я сделала вид, что изучаю список литературы. Обычный набор авторов: Бронте, Шекспир, Чосер, Фолкнер. Почти все книги из списка я уже прочла и почувствовала облегчение с примесью разочарования. Интересно, согласится мама прислать мне файл со старыми сочинениями или станет поучать, что жульничать нехорошо? Вполуха слушая монотонный рассказ учителя, я перебирала в уме аргументы, которые могли бы убедить маму.
Наконец прозвенел звонок, звук которого показался каким-то гнусавым, и долговязый прыщавый парень подошел ко мне, явно желая пообщаться.
— Ты ведь Изабелла Свон? — широко улыбаясь, спросил он.
— Белла, — уточнила я. Все, кто находился в радиусе трех метров, так и застыли с тетрадями в руках.
— Какой предмет у тебя дальше? — поинтересовался парень, и мне пришлось лезть в сумку за расписанием.
— Политология у мистера Джефферсона в шестом корпусе. — Я не знала, куда смотреть — повсюду блестящие от любопытства глаза.
— Я иду в четвертый корпус, так что могу проводить! — Боже, от него просто так не отделаешься… — Кстати, меня зовут Эрик.
— Спасибо, — неопределенно ответила я.
Мы надели куртки и вышли под дождь, который только усилился. Почему-то мне показалось, что кто-то идет за нами по пятам и подслушивает. Надеюсь, у меня не прогрессирующая паранойя!
— Что, не очень похоже на Финикс? — спросил Эрик.
— Да уж.
— Наверное, дождей там почти не бывает? — Почему, бывает, несколько раз в год.
— Не представляю, как же без дождя?! — изумленно воскликнул парень.
— Ну, солнце светит, — объяснила я.
— Что-то ты не очень загорелая, — заметил Эрик.
— У меня мама — альбинос.
Парень внимательно на меня посмотрел, и я вздохнула. Видимо, дождь и чувство юмора несовместимы. Пара месяцев — и я забуду, что такое сарказм.
Мы обогнули столовую и подошли к южным корпусам, соседствующим со спортивной площадкой. Эрик довел меня прямо до двери, наверное, опасаясь, что я могу заблудиться.
— Ну ладно, пока, — попрощался он, когда я толкнула дверь, — надеюсь, мы будем часто видеться. — В голосе парня было столько надежды!
Я ободряюще улыбнулась и вошла.
Утро прошло в том же духе. Учитель тригонометрии, мистер Варнер, который не понравился мне с первого взгляда, выставил меня перед классом и велел рассказать о себе. Я густо покраснела, говорила тихо, путаясь в словах, а когда шла к своему месту, споткнулась и чуть не упала.
После двух уроков я стала потихоньку запоминать имена. В каждом классе находилась пара ребят посмелее, которые подходили знакомиться и спрашивали, нравится ли мне Форкс. Я старалась быть вежливой и врала напропалую. Зато мне ни разу не понадобилась карта!
С одной девушкой я сидела на тригонометрии и испанском, а потом мы вместе пошли на ленч. Моя новая знакомая была миниатюрной, сантиметров на десять ниже меня, но шапка темных кудрей скрадывала разницу в росте. Ее имени я не запомнила и рассеянно улыбалась и кивала, в то время как она без остановки болтала об учителях и уроках.
Мы сели за столик к ее подругам, и она нас познакомила. Признаюсь, я тут же забыла, как кого зовут, тем более что девушки оказались куда более робкими, чем их кудрявая знакомая.
Парень с английского, Эрик, помахал мне с другого конца зала.
Именно тогда, во время ленча, болтая с новыми знакомыми, я впервые увидела их.
Их было пятеро, они сидели в самом дальнем углу, не разговаривали и не ели, хотя перед каждым стояло по подносу с едой. Меня они не замечали, так что я могла тайком их разглядывать, не боясь нарваться на любопытный взгляд. Однако мое внимание привлекло вовсе не отсутствие интереса с их стороны.
Уж больно разными они были! Из трех парней один — крупный, мускулистый, как штангист, с темными вьющимися волосами. Другой — медовый блондин, выше, стройнее, но такой же мускулистый. Третий — высокий, неопрятный, со спутанными бронзовыми кудрями. Он выглядел моложе своих друзей, которые могли быть студентами университета или даже преподавателями.
Девушки тоже принадлежали к разным типам. Одна высокая, стройная, с длинными золотистыми волосами и фигурой фотомодели. Именно такие часто появляются на обложках глянцевых журналов. По сравнению с ней остальные девушки в столовой казались гадкими утятами. Вторая, миниатюрная брюнетка с задорным ежиком, больше всего напоминала эльфа.
И все же было у них что-то общее: они казались мертвенно бледными, бледнее любого студента, живущего в этом лишенном солнечного света городе. Даже бледнее меня, альбиноски во втором поколении. Несмотря на разный цвет волос, глаза у всех пятерых были почти черные, а под ними — темные круги, похожие на огромные багровые синяки. Словно они не спали несколько ночей или сводили синяки после драки, где им переломали носы. Однако носы, как и остальные черты лиц, были благородными, словно профили королей на старых монетах. Но даже не по этой причине я не могла отвести глаз от странной пятерки.
Я смотрела на них, потому что никогда в жизни не видела ничего прекраснее, чем их лица, разные и одновременно похожие. В школе заштатного городка таких не увидишь — только на обложках журналов и полотнах голландских мастеров. Трудно сказать, кто был самым красивым: статная блондинка или парень с бронзовыми волосами.
Они смотрели куда-то вдаль и не видели ни друг друга, ни остальных студентов. Вот похожая на эльфа девушка встала и, захватив поднос с нетронутым десертом и целым стаканом колы, направилась к выходу изящной походкой манекенщицы. Я зачарованно наблюдала, как брюнетка выбросила ленч, к которому даже не прикоснулась и, грациозно покачивая бедрами, выпорхнула из столовой. Нехотя, я стала прислушиваться к тому, о чем говорили за моим столом.
— Кто сидит там? — спросила я кудрявую девушку, лихорадочно вспоминая ее имя. Она обернулась, чтобы увидеть, какой именно стол я имею в виду, хотя по моему восторженному голосу могла обо всем догадаться. В тот самый момент парень с бронзовыми кудрями, поднял голову и посмотрел сначала на мою знакомую, а потом на меня.
Красавец тут же отвел глаза, даже быстрее, чем я. В его мимолетном взгляде не было ни капли интереса — будто моя соседка назвала его по имени, и он инстинктивно отреагировал, хотя разговаривать с ней не собирался.
Девушки за моим столом глупо захихикали.
— Это Эдвард и Эмметт Каллен, а также Розали и Кэри Хейл. Миниатюрная брюнетка, которая ушла, — Элис Каллен. Они живут все вместе в семье доктора Каллена, — чуть слышно сказала девушка с темными кудрями.
Я украдкой взглянула на самого молодого в этой странной компании — он рассеянно смотрел на поднос с едой, тонкие длинные пальцы отщипывали маленькие кусочки от рогалика. Четко очерченные губы чуть заметно двигались, значит, парень что-то им говорит, хотя его родственники безучастно смотрят вдаль. Странные у них имена, таких уже давно не дают! Хотя, кто знает, может, в Форксе старые имена на пике моды!.. Я наконец вспомнила имя моей кудрявой соседки. Джессика! Вот это — самое подходящее имя для моей сверстницы. В Финиксе у нас в каждом классе было по две-три Джессики.
— Они выглядят… необычно, — промямлила я. С каких пор я перестала говорить то, что думаю?
— Да уж, — нервно усмехнулась Джессика. — Они всегда держатся вместе, я имею в виду Эмметта и Розали, Кэри и Элис, и живут вместе! — Сказано это было с осуждением. Наверняка их осуждают все жители маленького городка. Хотя, должна признать, в Финиксе о такой красивой семье тоже ходили бы сплетни. — Которые из них Каллены? — спросила я. — Что-то особого сходства не видно.
— Естественно! Они же все приемные! Доктор Каллен еще молод, ему слегка за тридцать. Хейлы (они оба блондины) — близнецы, Каллены взяли их на воспитание.
— Они слишком взрослые, чтобы брать их на воспитание.
— Сейчас — да. Кэри и Розали восемнадцать, они живут у миссис Каллен уже десять лет. Она их тетя или какая-то дальняя родственница.
— Молодец миссис Каллен! Заботится о приемных детях, хотя сама еще совсем молода!
— Да, наверное, — нехотя согласилась Джессика, и мне показалось, что она почему-то недолюбливает доктора и его жену. Судя по тому, как она смотрит на их приемных детей, дело в элементарной зависти. — По-моему, миссис Каллен бесплодна…
Слушая девушку, я продолжала смотреть на странную четверку, апатично разглядывавшую стены.
— Давно они в Форксе? — спросила я, удивляясь, что не видела эту семью, когда приезжала летом.
— Нет, — проговорила моя соседка таким тоном, будто ответ был очевиден. — Переехали два года назад с Аляски.
Я почувствовала прилив жалости и какое-то облегчение. Жалость — потому что, несмотря на красоту, они всегда будут здесь чужими. Значит, я не единственная новенькая в этой школе и, к счастью, не самая заметная.
Заинтригованная, я продолжала рассматривать их. Самый младший из парней, очевидно Каллен, снова на меня взглянул. На этот раз он смотрел с интересом, и, отводя взгляд, я успела заметить в его карих миндалевидных глазах что-то вроде разочарования.
— Как зовут парня с рыжеватыми волосами? — спросила я, украдкой наблюдая за красавцем. Он все еще смотрел на меня, но не с любопытством, в отличие от большинства студентов. Интересно, что его так разочаровало?
— Эдвард. Он, конечно, душка, но можешь не тратить на него время. Этот гордец ни с кем не встречается. Очевидно, наши девушки для него недостаточно хороши, — с явной обидой проговорила Джессика. Неужели Каллен успел ее отшить?
Стараясь спрятать улыбку, я закусила губу и снова посмотрела на Эдварда. Он отвернулся, но на щеках появились ямочки, будто он тоже улыбался.
Через несколько минут все четверо поднялись из-за стола. Как изящно они двигаются! Даже высокий «штангист» обладал грацией танцора. Жаль, что они уходят… Эдвард Каллен даже не обернулся.
Я засиделась с Джессикой и ее подругами и чуть не опоздала на следующий урок. Неприятности мне ни к чему, особенно в первый день. Одна из моих новых знакомых, которую звали Анжела, тоже шла на биологию. По дороге мы почти не разговаривали — девушка очень стеснялась.
Мы вошли в класс, и Анжела села за заднюю парту. К сожалению, сосед у нее уже был. Оставалось только одно свободное место в среднем ряду. Спутанные бронзовые волосы, карие глаза — мне предстояло сидеть с Эдвардом Калленом.
Тайком наблюдая за Эдвардом, я подала формуляр учителю. Когда я проходила мимо, парень окинул меня ледяным взглядом. Откуда столько злобы? От неожиданности я споткнулась и чуть не упала. Сидящая рядом девица захихикала.
Миндалевидные глаза оказались не карими, а черными как уголь.
Мистер Баннер подписал мой формуляр и выдал учебник, не задавая глупых вопросов. Похоже, с ним мы поладим. Естественно, он предложил мне сесть с Калленом. Вперив глаза в пол, я подошла к парте, за которой мне предстояло сидеть рядом с ним.
Глядя прямо перед собой, я положила учебник на парту и села, краем глаза заметив, что Каллен заерзал. Он двигал стул к самому краю парты, подальше от меня… морщась, будто от дурного запаха! В полном замешательстве я понюхала свои волосы; они пахли зеленым яблоком — аромат моего любимого шампуня. По-моему, со мной все в порядке. Я опустила прядь на самые глаза, словно темный занавес между мной и Калленом. Что же, буду слушать мистера Баннера.
К сожалению, лекция была посвящена молекулярной анатомии, которую я уже изучала. Пришлось слушать и записывать во второй раз.
Удержаться я не смогла и через занавес темных волос нет-нет да посматривала на своего странного соседа. Он целый урок просидел на краешке стула, стараясь держаться как можно дальше от меня. Я заметила, что его левая рука сжалась в кулак, а под бледной кожей проступили жилы. Да, похоже, парень не из спокойных. Длинные рукава темной рубашки завернуты до локтей, и я увидела, как играют мускулы. Субтильным Эдвард казался только рядом с дородным братцем.
Казалось, урок тянется бесконечно. Интересно, это потому что он предпоследний, или потому что я ждала, пока разожмется страшный кулак? Так и не дождалась. Каллен словно прирос к краешку стула. В чем дело? Неужели он всегда так себя ведет? Похоже, Джессика не так уж и не права, что не любит эту семью. Наверное, дело тут не только в зависти.
Проблема не может быть во мне, ведь Эдвард совсем меня не знает!
Я еще раз взглянула на Каллена и горько об этом пожалела. Черные глаза полыхнули такой ненавистью, что я невольно сжалась. В тот момент до меня дошел смысл выражения «убить взглядом».
Как только прозвенел звонок, Эдвард вскочил и бросился вон из класса. Оказывается, он на целую голову выше меня!
Я будто приросла к стулу и тупо смотрела вслед Каллену. Ну почему он так со мной, за что? Словно во сне, я собирала вещи, пытаясь побороть переполнявший меня гнев. Когда я злюсь, дело всегда кончается слезами, а рыдать в самый первый день не хотелось.
— Ты Изабелла Свон? — раздался мужской голос. Оглянувшись, я увидела симпатичного парня, светлые волосы которого с помощью геля были разделены на мелкие пряди. Судя по дружелюбной улыбке, его мой запах не смущал.
— Белла, — мягко поправила я.
— Меня зовут Майк.
— Рада познакомиться, Майк.
— Хочешь, помогу найти следующий класс?
— Вообще-то у меня физкультура. Думаю, спортзал я найду.
— Я тоже иду в спортзал! — радостно воскликнул Майк. Наверное, в такой маленькой школе подобные совпадения случаются довольно часто.
Мы вместе вышли во двор. Парень трещал без умолку, но назойливым не казался. Он приехал в Форкс из Калифорнии десять лет назад и тоже скучал по солнцу. Как хорошо, что у нас общий английский, мы сядем вместе! Похоже, Майк — самый приятный из моих сегодняшних знакомых.— Слушай, что ты сделала с Эдвардом Калленом? — смеясь, спросил Майк, когда мы входили в спортзал. — Парень был явно не в себе!
Я вздрогнула. Значит, мне не показалось, и Каллен не со всеми ведет себя так по-свински. Что же, придется притвориться идиоткой.
— Каллен — это тот парень, с которым я сидела на биологии? — простодушно спросила я.
— Угу, — кивнул Майк. — Как только ты к нему села, у него будто живот заболел.
— Не знаю, — покачала головой я, — мне он не жаловался.
— Да он точно больной! — Новый знакомый топтался возле меня, вместо того, чтобы идти в мужскую раздевалку. — Если бы случилось чудо, и тебя посадили со мной, я бы времени зря не терял!
От его искреннего восхищения мне стало немного легче.
Мистер Клапп, преподаватель физкультуры, подобрал мне форму, но переодеваться не заставлял — в первый день я могла наблюдать за занятиями с трибуны. В Финиксе физкультуру в старших классах посещали только по желанию, а здесь она была обязательной. Да, хуже не придумаешь!
Наблюдая за четырьмя волейбольными партиями одновременно, я вспомнила, сколько травм получила и сколько подруг потеряла, играя в волейбол, и меня замутило.
Наконец прозвенел звонок. Облегченно вздохнув, я понесла формуляр в канцелярию. Дождь кончился, зато подул холодный сильный ветер. Я брела, опустив капюшон на глаза и втянув руки в рукава.
А войдя в теплый административный корпус, тут же испуганно попятилась к двери — у стойки администратора стоял Эдвард Каллен. Спутанные бронзовые волосы я узнала мгновенно. Кажется, он не слышал, как хлопнула дверь. Я прижалась к стене и вся обратилась в слух.
Низким, очень приятным голосом Каллен спорил с администратором. Понять чего он добивается, не составило никакого труда — ему хотелось перенести шестой урок биологии на любой другой день.
Не может быть, что все дело во мне. Наверняка что-то случилось еще до того, как я вошла в кабинет биологии. Мало ли какие неприятности могут быть у парня! С чего ему меня ненавидеть?
Входная дверь открылась, и порыв ветра разметал лежащие на стойке бумаги и мои волосы. Маленькая девочка молча передала администратору какую-то папку и ушла. Эдвард Каллен медленно повернулся, и черные глаза снова окатили меня холодной волной ненависти. Даже искаженное гримасой злобы, его лицо, казалось прекрасным. На долю секунды я почувствовала какой-то животный страх — в этом парне есть что-то дьявольское! Всепоглощающий ужас отступил, но мне еще долго было не по себе.
— Что же, ничего не поделаешь! — произнес Каллен низким бархатным голосом. — Пусть все останется, как есть! Простите, что отнял у вас столько времени. — Повернувшись на каблуках, он быстро вышел на улицу.
На трясущихся ногах я подошла к стойке и протянула формуляр.
— Как прошел первый день? — спросила сидящая за стойкой женщина.
— Все отлично. — Мой голос дрожал, поэтому ответ прозвучал неубедительно. Глава вторая

Довольно странно, писать введение к введению. Но поскольку это будет первое издание моей книги в мягкой обложке, то, по-моему, неплохо сделать небольшое обновление. На днях я услышала выражение "если бы молодость знала, а старость могла". Не помню, кто это сказал, был ли тот человек старше или младше меня, или одного возраста, но это зацепило меня и заставило задуматься. Примерно как когда видишь по-настоящему красивый закат, он западет тебе в душу, и ты начинаешь вспоминать все закаты, которые когда-либо видела. Я не хочу, чтобы моя молодость прошла впустую. Мили проносятся очень быстро, и если я не попытаюсь приостановиться, то рискую упустить что-то очень значимое. Это как раз часть того, что мне очень нравится в работе над этой книгой. Как я сказала, "Мили Впереди" - это одна из тех остановок. Это момент, когда у меня есть возможность сделать шаг назад, перевести дыхание и поговорить о том, что мне дано. И, разумеется, за что я очень благодарна.

7 вещей, которые я сделала с момента выхода этой книги:

1.Новый альбом.
2.Новый фильм.
3.Провела время с семьей и друзьями.
4.Записала песню со старым другом.
5.Увидела, что "Ханна Монтана" добралась до большого экрана!
6.Обзавелась козленком! (Спасибо папочке!)
7.Подсела на твиттер! (А потом удалилась с него!)

Я уже говорила, сейчас я сильно прониклась закатами, и по большей части причина тому - Тайби-Айленд (Джорджия). Там мы снимали "Последнюю Песню". Фильм основыван на книге Николаса Спаркса, а персонаж, которого я играю, Вероника Ронни Миллер, максимально не похожа на Ханну Монтану. Мне понравилось решать сложные задачи. Но речь о Тиби-Айленде. Я просто уверена, этот остров обладает магической способностью приносить успокоение. Как только я попала туда, я почувствовала себя счастливой. Мы с мамой бывало просто сидели на террасе арендованного нам дома, пили чай и смотрели на воду. Там же я любила играть на гитаре, наблюдать за дельфинами и просто уходить в себя. Я ненавидела уезжать. И когда все-таки приходилось делать это, я плакала дни напролет. Мама постоянно говорила, что мне очень повезло, ведь мне выпал шанс испытать нечто волшебное и прекрасное, что будет продолжать жить в созданных мною фильме и дружбе. Прошло какое-то время и я изменила свое отношение к этому, и теперь понимаю, что мама была права. Я бы никогда этого не осознала, если бы не остановилась и не дала этим эмоциям впитаться. Я постараюсь сохранить эти воспоминания в своем сердце. Надеюсь, что как-нибудь в один из дождливых дней я смогу вытащить их обратно, так же как взять эту книгу с полки спустя многие годы и вспомнить все, что было. Я уже сказала, что не хочу растрачивать зря свою молодость и не хочу забывать о ней.

Конечно, существует и то, о чем бы я предпочла забыть. С кем не случалось того, что хотелось бы стереть из памяти? Я не собираюсь жаловаться или вызывать сочувствие, но когда ты в центре внимания, людям нравится думать, что ты никогда не забываешь плохие моменты. Существует огромное количество недоброжелателей. Отец всегда говорит, что я должна вырастить на себе прочную кожу и не обращать внимания на то, что говорят вокруг, но сделать это довольно сложно. Мне нравится говорить то, что что я думаю. Мне нравится делать то, что я хочу делать. Все это - составляющие жизни ребенка, а мои друзья и родители хотят, чтобы я была ребенком так часто, насколько это возможно. Но иногда то, что я о себе слышу, причиняет боль. Они говорят, что я разыгрываю из себя глубокого, увлеченного человека. Мне кажется, у меня уже растет толстая кожа, потому что я начала понимать, что невозможно нравиться всем и каждому. Я счастлива иметь те возможности, которые у меня есть. Я каждый день благодарю Бога за них.

Теперь у меня появился еще один из тех маркеров для разделения. Это новая часть моей жизни, все сильно меняется. Но как закаты на Тиби-Айленд, пройденные мною мили все равно остаются вместе со мной.


Ну что ж, такое начало может показаться довольно странным, но тем не менее: я очень много думаю о своих руках. Я родилась левшой. Мой отец тоже левша, но он абсолютно убежден, что я должна быть правшой. Я думаю, он поэтому всегда говорил, что левши "изучают мир задом наперёд", и я знаю, что ему нелегко периодически подыскивать гитару, специально приспособленную для левшей.
В общем каковы бы ни были причины, но как только я начала учиться писать, мой отец делал так, чтобы я использовала именно правую руку. И это работало. В остальной же части моей жизни я осталась левшой, но пишу по-прежнему правой рукой. Так что если Вам не нравится мой почерк - все вопросы к моему отцу.

Вследствие проблем, связанных с моей левой рукой, а также некоторых других обстоятельств, я натолкнулась на книгу по каллиграфии, и начала учиться писать китайские иероглифы. Правой рукой. В самолете. Тогда я летела из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк. Полет был трудный, мы попадали в зоны турбулентности, из-за чего чернила были пролиты как минимум дважды, и я умудрилась испачкать все: себя, бумагу, сидения, а когда я попыталась убрать этот беспорядок, еще и всю туалетную комнату. Мама вопила на меня, но она была права, ведь чернила были действительно повсюду.

Слово "каллиграфия" в переводе с греческого означает "красиво писать". Можете мне поверить, если бы греки видели то, что делала я, они бы придумали новое слово для этого. Но я была одержима! Я училась писать по-китайски символы "любовь", "удача" и "знания", делала это снова и снова, сначала медленно и тщательно, как учатся писать в детском саду, затем уже быстрее и лучше.

Одна из моих первых попыток:


Хорошо, что самолет не был оборудован для писания в небе, и возможно мне нужно было убедить пилота, сделать что-нибудь интересное в воздухе, чтобы получилось написать символ "Классно". Должен же быть какой-то иероглиф, обозначающий это слово, правда ведь?

7 хобби, которыми я одержима за 5 секунд:

1.Каллиграфия.
2.Бисероплетение.
3.Вязание.
4.Скрапбукинг.
5.Чтение о жизни Эйнштейна.
6.Стать морским биологом.
7.Высокая мода.

Некоторые люди верят, что почерк может рассказать обо всех твоих секретах, что небрежно написанные петли, точки и наклон в списке текущих дел или в простой записке, которую передают по классу, могут рассказать все, что мы хотим знать о человеке. Это классная идея, но по-моему единственная вещь, которую можно подчеркнуть, посмотрев на мой почерк, это то, что я пишу не той рукой. Все, что я делаю - расчесываю волосы, открываю двери, держу вилку и несу узды моих лошадей - я все делаю левой рукой. И, Вы знаете, по-моему у моего отца просто пункт на этом. Я считаю, что отношение мира к некоторым вещам довольно устарело, и порой даже тогда, когда я пытаюсь сделать так, чтобы все шло в правильном направлении.

Может, из-за того, что у меня слишком много информации об этом, я всегда была перезащищена во всем, что касается моих рук. Я знаю, знаю: странно. Но я просто чувствую, что мои руки очень важны.
Моя энергия прибывает из них. Все, что я делаю, прибывает из них.

Моя правая рука принадлежит искусству. Я использую ее, когда играю на гитаре или пишу. Моя левая рука для того, чтобы заботиться. Например я использую ее, когда расчесываю волосы своей маленькой сестры или если мне нужно успокоить Софи, моего щенка, особенно на ночь. (А иногда для того, чтобы хлопнуть моего брата Брейсона по голове, когда он достает. Я знаю, но у всех есть предел терпения!)

Когда я сижу за пианино, я позволяю своим рукам свободно бродить по клавишам в поисках подходящей ноты. Мои руки управляют моими мыслями, когда я делаю записи в журнале. Они перелистывают страницы моей Библии, доходят до истины. Биты для новой песни приходят ко мне, когда я начинаю барабанить по поверхности стола. Я пришла к этому, пройдя через тяжелые времена. Я хочу сделать все возможное, чтобы стать профессионалом и быть любимой. Та, кем я являюсь, то, что я говорю, все, на что я надеюсь и чему радуюсь - уверяю, все это приходит ко мне из моих рук.

Правша ли я? Левша ли я? Или ни то, ни другое? Певица или актриса? Публичное или частное лицо? Почему я не могу быть всем, из того, что я перечислила? Я появляюсь на телевидении. Я пишу книгу. Но я также люблю проводить время дома со своей семьей. Я чувствую, что я одна - в хорошем смысле - внутри своих мыслей. Тот ли я человек, которого Вы привыкли видеть на экране, фотографиях или даже в этой книге? Или все мы, каждый из нас, гораздо более сложен для понимания и труднее поддается под какое-то определение? Кем, скажете вы, являюсь я?

Большинство знает меня по "Ханне Монтане", но Ханна - телевизионный герой. Она ненастоящая. Конечно, я вложила в нее огромную часть себя. Я попыталась ее сделать как можно более живой. Но это не делает ее реальной, и это не делает ее мной. Эта книга очень близка мне. Она - это мой первый шанс рассказать собственую историю своими же словами. Но, рассказывая я о себе, я должна буду говорить и о Ханне. И это нормально. Как мне кажется, это то, из-за чего люди проводят параллели между Ханной Монтаной и Майли Стюарт - два моих альтер-эго на телевидении. В каждом из нас есть множество различных сторон. Это те, кто мы сейчас и те, кем мы можем стать, если последуем своим мечтам.

Кажется, что я всегда отвечаю на вопросы, касающиеся непосредственно меня: даю интервью на телевидении, радио и для журналов; говорю с папарацци и незнакомцами на улице. Много раз я говорю людям (и пока это всегда верно), что тур обещает стать незабываемым, шоу принесет много приятных эмоций, и что я горжусь своим альбомом. Но никто никогда не подходит ко мне и спрашивает: "Эй, а что Вы думаете о своих руках? Как они связаны с Вашим искусством? Что они значат для Вас?" Эта книга - место, где я могу и объяснять, и шутить, и размышлять, и исследовать то, что действительно важно для меня. Я хочу ответить на вопросы, которые мне никогда не задавали. Я хочу отпустить свою охрану. Я хочу поговорить о том, что музыка означает для меня, и я хочу показать, что моя жизнь - это не всегда солнечный свет и радуга. Это не правда, что мне никогда не причиняли боль, или я не ломалась. На меня оказывали давление, я чувствовала себя нежелательной, грустной, надоевшей и одинокой. И я чувствовала большую радость и благодарность. Я хочу рассказать вам о той, кто я на самом деле - не обрамленная глянцевая девочка, которая появляется на обложках журналов, а о той, что рождена в Нашвилле и является средним ребенком в семье, любит Мерелин Монро и ненавидит овощи, и у которой всегда были довольно забавные идеи о ее собственных руках.

Мне было пятнадцать, когда я начала писать эту книгу, и к тому времени, когда я ее закончила, мне исполнилось шестнадцать. Я еще довольно молода, чтобы писать о жизни. Но я также довольно молода чтобы делать вещи, которые я делаю и которые приносят мне радость. Нет ничего плохого в том , чтобы быть молодым. У молодых людей внутри просто кипит энергия! Мы многое хотим сказать. Я никогда не страдала от нехватки мыслей, идей или мнений. Я знаю, что по-прежнему нахожусь в самом начале своего пути. Это будет невероятная поездка, скорость которой поражает. Я хочу прямо сейчас на этом особом изгибе дороги разделить маркером свою жизнь на мили, прежде, чем изображение начнет исчезать в моей памяти, ведь я продолжаю двигаться вперед. Надеюсь, что Вы cможете отдохнуть и насладиться поездкой* (*забудьте эту дурацкую метафору), провести со мной часть своего времени.

Когда-то у меня было две рыбы. И я была зациклена на них. Их звали Лирика и Мелодия. Иногда, когда я должна была писать, я сидела и наблюдала, как они плавали по кругу в своем аквариуме в виде шара. Снаружи по пастбищу свободно бегали наши лошади; но я смотрела на тех двух рыб, вечно плавающих в их стеклянном мире. Они были прекрасны. Я лишь могла обхватить руками этот шар и представить, как там может быть удивительно. Жизнь в стеклянном шаре.

Жизнь внутри стеклянного шара невероятна, но это также и ловушка. Лирика и Мелодия застряли там, их предназначение - пронизывать одно и то же пространство в воде много-много раз. Их миры никогда не расширялись. У них никогда не было приключений в стиле капитана Немо, им никогда не понять, кем они были. Я вглядывалась в их маленький мир, ища слова для будущей песни. Думать, выходя за границы шара. Это - то, что я сказала себе. Думать вне шара. Я не хотела застрять как рыба, прикрепленная только к миру, который я вижу у себя перед глазами, постоянно плавать по кругу. Но когда тебе одиннадцать, и ты в шестом классе, довольно сложно вообразить какой-то другой мир, кроме того, в котором ты сидишь.

Но я не всегда чувствовала себя подобным образом. Постепенно я становилась более свободной. У каждой истории есть начало, середина и конец, и у этой в том числе. Но давайте взглянем правде в глаза, мне всего шестнадцать, все это лишь "начало" - со дня моего рождения, когда я говорила о каждой важной вехе моей жизни (Я потеряла зуб! Мне исполнилось десять! Я получила новый велосипед!) до моего шестнадцатилетия
- это все не то, о чем я бы хотела поговорить.

Вместо этого, я хотела бы начать с шестого класса. Это был последний год, когда меня знали просто как Майли Сайрус. Он стал разделительной точкой для меня - жизнь до и жизнь после.


Сказать, что шестой класс и этот год были не самыми лучшими - это не сказать вообще ничего. Именно тогда я узнала что сезон, когда все прослушивания для телешоу проходят в Лос-Анджелесе перекрываются для меня в связи с началом моего учебного года, я провела почти час на полу моей комнаты, кричав и бившись в истерике. Это означало, что даже если бы я хотела просто попытаться попасть на телевидение, я должна пойти в школу в Нашвилле недели на две позже. В то время сама идея пропустить занятия казалась ужасной.

На тот момент мы только что вернулись после года проживания в Канаде вблизи Торонто, где мой папа играл в сериале Doc. Он и мама несколько лет ездили то туда, то сюда, но прошлым летом я пошла в пятый класс, и мы все очень сильно по нему соскучились, настолько, что мама решила перевезти нас туда.

В том году я находилась на домашнем обучении, и теперь мне предстояло вернуться в свою старую школу после годового отсутствия. Единственное, я прекрасно знала, что в первые несколько недель в школе происходит так называемая "рассортировка" - ты знакомишься с учителями, находишь новых друзей, выясняешь подойдет ли новая школьная одежда, или она абсолютно неприемлема. Клевые люди находят друг друга. Умные люди находят друг друга. Я же и все остальные, находящиеся в промежуточном положении, понимали - лучшее, что мы можем сделать - это вступить в группы и извлечь лучшее из ситуации. Если ты пропускаешь все это "веселье", то рискуешь стать изгоем. Проигравшим. Если Вы прошли через среднюю школу, то прекрасно понимаете, о чем я говорю. Если еще нет, ну что ж... держитесь. Все наладится, обещаю. Так или иначе, Вы можете себе представить, что пропускать школу - было не идеальным вариантом. Но если я хотела быть исполнительницей, а я хотела, у меня не было выбора. Мне нужно было ехать в Лос-Анджелес.

Я абсолютно не была в предвкушении возвращения в школу, чтобы стать там одной из клевых девчонок. Ферма в Теннесси, где мы жили, пока находились не в Торонто, была отчасти изолирована, поэтому по соседству с нами не было других детей, с которыми я могла бы дружить. Я росла, играя с моими братьями и сестрами, но также комфортно чувствовала себя в компании родителей и их друзей.

Во мне всегда было много энергии, но это совсем не помогало. Не было такого, чтобы я сосредоточенно сидела над чем-то в течение нескольких часов. Люди не знали точно, как обращаться со мной. Я совсем не пыталась быть дерзкой или невежливой, но Я. Не. Могла. Молчать. В мой первый школьный день учитель сказал, что накажет меня и оставит после уроков, если я произнесу хотя бы еще одно слово. Я повернулась к своей подруге и прошептала: "Еще одно слово". Бум! Наказана. За шепот. Первый день в школе. На мое счастье учитель не слышал, что именно я сказала, ведь кто знает, что бы тогда случилось со мной.

В школе я всегда хотела быть особенной и не испытывала особой скромности по этому поводу. Мне было, что сказать. Я играла в театре и занималась музыкой. Я преуспевала в школе. У меня были огромные мечты.
Совсем не то, что подразумевает под собой выражение "быть крутой". Большинство детей переживает, что им не удастся "влиться" в коллектив, я же беспокоилась, что мне не удастся выделиться из него. Я хотела быть необычной, особенной, не похожей на других. Но отличиться путем неявки в начале года, когда многое решается, было совсем не то, о чем я мечтала.

В общем когда я вернулась в Нашвилл, в шестой класс, через две недели после начала занятий, казалось, мои друзья были счастливы видеть меня, и жизнь вернулась в нормальное русло. Я начала думать, что мне удалось увернуться от пули, и беспокоиться больше не о чем. Но постепенно начала понимать, что это не так. Одна из моих близких подруг, давайте назовем ее Рейчел* ( *очевидно что это не ее имя), и я были в одной компании девочек. Они были не из тех, кого обычно называют "крутыми девчонками" или "плохими девчонками". Я не знала, как их можно было определить тогда, и я не знаю, к кому их можно отнести на данный момент. Но по некоторым причинам они были той компанией, с которой я хотела общаться.

Певый признак будущей проблемы -это крошечная вещь, которую Вы можете себе вообразить. Мы стояли около наших шкафчиков после математики. Я подшутила, и лидер - назовем ее ПД от выражения "Плохая Девочка" - закатила глаза. Именно: крошечный жест, длительностью в одну секунду. Но это шестой класс. Любая мелочь что-то означает, когда ты в шестом классе. Что я сделала в ответ? Ничего, конечно. Я имею ввиду, если бы Вы были в шестом классе, Вы бы понимали, к чему это может привести. Если бы я сказала в ответ что-то из серии: "В чем дело мерзкая закатывательница глаз?", то ПД лишь сказала бы, что совсем не понимает, о чем это я, и я бы была оскорблена. Это чувство я просто ненавижу. Я сделала вид, что ничего не заметила. И выбросила это из своей головы.

Но такие ситуации продолжались. Через несколько дней за ланчем я опрокинула свой поднос, и мне показалось, что услышала усмешку в свой адрес. На следующей неделе я пришла в новом джинсовом жакете, и сказала что люблю свой сегодняшний наряд, и одна из них насмешливо спросила: "Правда?..", и опять в меня выстрелил такой взгляд, который высушил меня в маленькую горошину на полу. От вчерашнего обеда.

Теперь я понимала, что это не было паранойей. Я была изгоем. Почему мои "друзья " выгнали меня? Я не понимала. Добро пожаловать в шестой класс - социальный ад!


Вы знаете, как себя чувствуешь в жаркий летний день, когда ныряешь в холодный бассейн? Ну, вот так я себя чувствовала, когда пришла домой из школы после особенно напряженного учебного дня, и узнала, что звонили из "Дисней". Марго, агент по поиску талантов, которая интересовалась мной, дала нам знать, что в "Дисней" попросили ее отправить информацию обо всех девочках, которых она представляет в возрасте от одиннадцати до шестнадцати лет. Они хотели информацию обо мне, на роль Лилли, лучшей подруги девушки по имени Хлоя Стюарт в новом ТВ-шоу "Ханна Монтана".

С самого первого раза, прочитав сценарий, мои родители и я поняли, что Хлоя Стюарт была частью моей мечты. По сценарию Хлоя регулярно переодевается в Ханну Монтану - настоящую рок-звезду. Актриса, которая играла обе роли, будет петь песни Ханны Монтаны. Пение и игра. Это и было моей мечтой, и если я получу эту роль, я не откажусь от одного в пользу другого. После того, как мой папа прочитал одну сцену, он только продолжал говорить: "Это создано для Майли. Майли создана для этого."
Но, чёрт возьми, я была бы счастлива играть Лилли. Или хотя бы быть говорящим комнатным растением Хлои Стюарт раз уж на то пошло.

Мы сделали запись и послали её, нам почти сразу же перезвонили из "Дисней" и попросили меня сделать еще одну запись, но на этот раз они хотели, чтобы я прочитала часть из роли Ханны. Я словно с ума сошла. Серьезно, мои вопли вероятно испугали бедных лошадей в области. В моей голове я уже бросила всё, чтобы лететь в Лос-Анджелес. Конечно, Ханне должно было быть пятнадцать, но мне было двенадцать. Почти двеннадцать. Хорошо, мне было одиннадцать. Это было проблемой. Но все равно - они знали, какого возраста я была, и они спросили запись так или иначе, наверное, это не имело особого значения.

Но на самом деле имело. Мы послали им вторую запись, а на следующий день получили сообщение по электронной почте, что я слишком молодая и слишком маленькая для Ханны. Я была подавлена. Нет - знаете, что это такое подавленое в десятикратном объеме? Это я. Мой отец сказал:"Дисней только что совершил огромную ошибку. Моя интуиция подсказывает мне, что ты - Ханна Монтана".

Все, о чем я могла думать, уже было озвучено интуицией папы. Теперь давайте вернёмся к нашей регулярно запланированной пытке: шестой класс.


Существует ли практическое руководство на тему "Как замучить одиннадцатилетних девочек"?
Если нет, то те девочки, которых я называла своими друзьями (помните?), вполне могут приступить к его написанию* (*Что я такое говорю? Это ужасная идея).
Зимой того года каждый новый день приносил идейно новую тактику в операцию под названием "Сделаем Майли Несчастной". Они отправляли мне ужасные сообщения. Они украли мои книги, и из-за них я опоздала на занятия. Они высмеивали мою одежду и волосы. Они пригрозили Рейчел, моей подруге, что если она будет сидеть за одним столом со мной во время ланча, они устроят такую же операцию и для нее. В итоге я сидела за столом день за днём в гордом одиночестве, наблюдая за детьми-готами и размышляя на о том, как бы я смотрелась с черными волосами и обвешанная цепочками. С тех пор я поняла, что всё очень плохо.

Список продолжается: Рейчел перестала со мной разговаривать. Когда я хотела попробовать попасть в команду черлидинга, мои так называемые друзья сказали руководителю, что я всех обманула, заранее разучив танец. Это была полная ложь, но руководительница им поверила, и мне не позволили быть в команде.
О, и я никогда не забуду как одна из них несколько дней подряд была довольно мила со мной. Она сказала, что хочет прекратить эту "войну". Она заставила меня говорить, что я думаю о "наших друзьях" - что я не понимала, почему не нравилась им, что я прочувствовала на себе всю их жестокость, а потом она повернулась к ним и сказала, что я была снобом. Она так сыграла это. Оглядываясь назад, могу сказать, что у нее могло получиться стать хорошей актрисой.

Если кому-то показалось, что все это походит на рассказ Джуди Блейм об одном из классов школы, Вы не ошиблись. Это не значит, что я забыла о таких мировых проблемах, как, например, голод или пандемия. Я знала, что мои проблемы были незначительными по сравнению с ними. Но они были моими. И они были для меня важнее, чем мировые проблемы. И если Вам интересно, нравилась ли мне тогда школа, то ответ определенно "нет".


К счастью, у меня был абсолютно другой мир за пределами школы. Актерская профессия была лишь маленькой частью моей тогдашней жизни. Я начала заниматься черлидингом с шести лет, и долгое время это действительно было моим всем.
Моя мама записала меня в команду черлидеров. В то время мы жили на большой ферме, которая была потрясающей, но здесь поблизости не было соседей, не было детей, чтобы поиграть, кроме нас самих. Что было не так уж плохо, на мой взгляд. Я любила животных и любила проводить время со своим клёвым старшим братом Трейсом (я зову его Трез), с моей потрясающей старшей сестрой Бренди, моим младшим братом Брейсоном (я зову его Брез) и моей сестренкой Ноей, когда она подросла. Но мама хотела, чтобы у меня были друзья помимо лошадей, кур и братьев с сестрами. Не в таком порядке. (Ладно, может, именно в таком) Так как моя мама в детстве сама любила группу поддержки, она хотела, чтобы и я попробовала.

В первый день я должна была пойти на тренировку, но я не была этому рада. Я умоляла: " i>Пожалуйста, не заставляйте меня идти!" Что плохого в том, чтобы иметь лошадей, кур и братьев в качестве моих единственных друзей? Они не подводили меня, они не смеялись надо мной; конечно, они немного пахнут (Прости, Брез), но это не страшно.

Может, это не очевидно из-за моей нынешней жизни, но пребывание среди новых людей заставляет меня беспокоиться. Просто сама мысль о походе в комнату незнакомцев не дает мне покоя. В любом случае, я знала, что мой папа на моей стороне, в том, чтобы не заниматься в группе поддержки. Он так много путешествовал, что ему просто хотелось, чтобы дети всегда были рядом. Но моя мама настояла, и я пошла. Мамы оказываются правы слишком часто. Я полюбила это моментально. * (*Не говорите маме, что я это сказала!)

Черлидинг отнимал слишком много времени. Слишком. Каждый день я проводила в спортивном зале. Мы занимались. Мы падали. Мы отрабатывали двухминутные номера снова и снова и снова. У меня появилась лучшая подруга Лесли и другие девочки из команды, а моя мама стала дружить с их мамами. Все вместе мы ездили на соревнования, останавливались в мотелях, плавали, наши мамы делали нам прически и макияж, мы участвовали в интенсивных, невероятно тяжелых соревнованиях. Я по-настоящему погрузилась в это.

Иногда я даже слишком погружалась в спорт. Однажды я сильно заболела перед соревнованием в Гатлинбурге, штат Теннесси. Меня постоянно рвало. Знаете такую особенность желудка, когда даже если вы выпьете глоток воды, вас тошнит? Да, это было ужасно. Но как долго это могло продолжаться? Я была уверенна, что мне станет лучше к соревнованию. Я заставила мою маму возить меня, лежа рядом с мусором на заднем сидении в машине, целых четыре часа. Я спала, и меня рвало. Мы доехали до отеля в Гатлинбурге, мне так и не стало лучше, но я все ещё хотела довести дело до конца. Моя тренер говорила, что я никак не смогу выступить, она пыталась остановить меня, но я настояла. Я знала, что смогу, если пожелаю.

Через тридцать минут мы должны были выступать. Я вытащила себя из постели, приняла душ, и мы поехали на сборы. Я вышла, выступила, ушла со сцены, и меня вывернуло в мусорное ведро. Но я сделала это. И это было очень важно для меня.

Когда после каждого выступления мы садились в машину, даже если мы проиграли, мама говорила мне: «Вот твой трофей!» и передавала мне сияющий трофей с моим именем. С возрастом моя комната вся заполнилась трофеями. Все от моей мамы, самого большого и преданного фаната девочки, которого только можно пожелать.* (*Я люблю тебя, мам!) Возможно, я не заслуживаю каждый из этих трофеев, но приз из Гатлинбурга я заработала точно.


Черлидинг был моим убежищем, единственным местом, где я знала, что у меня есть друзья, которым я могу доверять до конца света. Или по крайней мере, поймать меня, когда я летала по воздуху, что было несколько более вероятно, нежели достижение конца света. Но в школе у меня не было такого места. И дела шли ещё хуже.

Я до сих пор не представляю, как Клуб Анти-Майли заполучил ключи вахтерши от школьной ванной комнаты, но однажды на пути в класс они засунули меня туда и закрыли дверь, я оказалась в ловушке. Я колотила по двери до тех пор, пока не разболелись кулаки. Никто не пришел. Я пыталась открыть окно, но оно застряло. Я поняла, что все уже в классе, и никто не придет воспользоваться ванной, по крайней мере в течение сорока минут. Я села на пол и стала ждать. Мне казалось, что я провела там час, ожидая, что кто-нибудь спасет меня, недоумевая, как моя жизнь стала настолько испорченной.

Я смотрела на ряд зеркал и думала о своих рыбках, которые плавают и плавают по кругу в их аквариуме. Как я оказалась тут? Неужели я сама напросилась на это? Неужели я заслуживаю этого? Закончится ли это когда нибудь? Я знала столицы всех пятидесяти штатов. Я могла сделать сальто назад. Но я не имела понятия, почему так случилось. У меня не было друзей, я была одинока и несчастна. Единственным плюсом было то, что если бы я захотела воспользоваться ванной, по крайней мере мне бы не пришлось далеко идти!


Как будто кто-то специально выдумывал для меня происшествия в школе. Вскоре после инцидента в ванной комнате я получила другой сюрприз, на этот раз звонили из компании "Дисней", они сказали, что хотят, чтобы я пришла на прослушивание на роль Ханны Монтаны в Лос-Анджелесе. А была середина года! Вот удача! Я могла пропустить школу — то есть 101 пытку. Но потом я вспомнила, у меня были важные обязательства перед командой черлидеров.

Только отсутствие практики было большим делом. Каждый номер опирается на хореографию. В конце-концов не бывает пирамиды без верхушки. Собственно, даже не стоит пытаться построить её без одной только девочки снизу!

Кое-как моя мама освободила меня от тренировок. Я прилетела в Лос-Анджелес, мы торопились, чтобы прибежать на прослушивание вовремя, и я едва сдерживала собственное волнение, открывая дверь в комнату ожидания. Там сидело около пятидесяти девочек, которые были приглашены на прослушивание на роль Ханны. Я и мама переглянулись. Мы думали, я пройду в финал. Полагаю, мы думали неправильно. Мы даже шутили, что "Дисней" заполучил достаточно Ханн, чтобы дать каждой название штата, не только Монтана. (Ханна Индиана, Ханна Коннектикут, Ханна Айдахо...) Я знаю, знаю, но мы ждали в приемной так долго, что не знали, как убить время.

7 мест, которые я бы хотела посетить:

1.Фиджи.
2.Австралия.
3.Италия.
4.Гавайи.
5.Германия.
6.Испания.
7.Северная Каролина.

Комната ожидания была похожа на приемную занятого доктора. Там были старые журналы, непривычные запахи, тонны напряженности — все мы пришли как будто на экзамен. Некоторые мамы, которые ждали в очереди с их дочерьми, так сильно надушились, что у меня разболелась голова. По крайней мере, единственным спасением было то, что нам не нужно было делать никаких прививок. Хотя я и была уверена, что не получить роль - это намного больнее.

Мы ждали, и ждали, и ждали, я видела, как некоторые девочки с их мамами оценивающе разглядывали нас. Слава Богу, моя мама никогда не была «такой» матерью. Она просто игнорировала взгляды, а я не могла. Комната была пронизана напряжением, и ты не можешь не думать о том, кто красивее тебя, лучше подготовлен или талантливее тебя. Я сидела и рассматривала других девочек. Ни одну из них я не признавала — они были не такие, каких я ожидала увидеть. Раньше я уже была на прослушиваниях, но точно не собиралась объехать весь город.

Многие девочки были старше меня и намного выше. Многие были красивые. У одних были блестящие черные волосы. У других - длинные и светлые. У некоторых - сияющие белые зубы. Я смотрела, как они были одеты, как накрашены, как причесаны. С виду я была симпатичнее многих девочек, и могла спокойно сложить руки. Но я не знала, и могла только представлять, какой опыт они имеют. Это прослушивание было намного страшнее, чем те, которые были у меня до этого. Говорят, это как испытание. Мне всегда нравилось выступать, и я всегда волновалась, но так же мне всегда хотелось работать, поэтому желание было огромно. И именно в этот день во мне проснулся черлидер.

Мой тренер, Честити, была очень вынослива. В Нашвилле некоторые люди относились ко мне по-другому, потому что я была дочерью певца Билли Рея Сайруса. Но только не Честити. Если я ошибалась, она заставляла меня бегать круги, как и всех. Чуть что, она относилась жестоко ко мне. Я боялась летать — выполнять тот трюк, когда тебя подбрасывают в воздух — и она занималась со мной один на один. Я не была лучшей в команде, но она заставляла меня заниматься до тех пор, пока мое сальто не будет отточено до мелочей. Я билась головой до тех пор, пока у меня не получалось все правильно.

Честити не волновало, сколько времени у меня это занимает. Она гордилась, что я не забрасываю тренировки и всегда говорила: «Нет такого слова - "не могу"». Честити учила меня, что если я чего-то хочу, то должна приложить усилия, чтобы получить это. И мне ужасно нужна была эта роль. Кто сказал, что эти изысканные девочки из Лос-Анджелеса чем-то лучше меня? Когда пришла моя очередь, я была готова.

В комнате для прослушивания я столкнулась с группой из десяти человек. Я стояла там, одетая в свою маленькую короткую юбку и футболку. Хочется, чтобы они запомнили тебя, и я решила быть общительной. Хм, это точно не было разминкой. Единственный раз в жизни мне пригодилась моя болтливость. Я просто должна была убедить себя быть собой вместо того, чтобы нервничать. Люди, которые проводили кастинг, попросили меня прочитать отрывок из сценария, затем спеть. Я спела немного из "Мамма Миа!" Как и на других прослушиваниях, они просили меня: «Ты не могла бы попробовать по-веселее?» или «Прочитай ещё раз, и представь, что брат тебя ужасно раздражает!» (Это забавно, я так нервничала и не имела понятия, кто эти люди, которые прослушивают меня. Теперь я каждый день тесно сотрудничаю с этими людьми. )

Когда я вышла оттуда, я не имела понятия, как я это сделала. Я не могла расслабится даже когда думала, что все уже закончилось. Самый напряженный момент во всем испытании прослушивания, это когда все кончилось, но Вы не можете уйти домой до тех пор, пока не объявят, что с Вами закончили. Вы вынуждены сидеть в приемной и смотреть за теми девочками, которых вызвали снова, чтобы прочитать и спеть заново. И никогда не знаешь, почему тебя вызвали опять. Или вообще не вызвали, и ты все ещё должен сидеть здесь. Понравился ли ты им? Полюбили ли они тебя? Может кто-то из них ненавидит тебя? Что они думают о твоих волосах? А о росте? Они никогда не дадут тебе ни мельчайшего намека на надежду.

Я сделала все возможное, но мы вернулись домой в Нашвилл без хороших новостей. А потом пару недель спустя, мне снова позвонили: «Вы прошли в финал!» Хорошо, это была прекрасная новость. Может, наконец, это мой билет из шестого класса. Но я опять упрашивала команду черлидиров отпустить меня. Уже второй раз. Ещё один, и Честити выгонит меня из команды. Я прилетела в Лос-Анджелес, мы с мамой торопились прибежать на прослушивание вовремя, и я едва сдерживала мое волнение, открывая дверь в комнату ожидания. Там сидело около тридцати девочек, которые были приглашены на прослушивание на роль Ханны. Знакомо звучит?

Я чувствовала себя, как тот мячик на резинке, прикрепленный к ракетке. Каждый раз, когда я почти получала, что хотела, меня отталкивали, отступали, а затем снова толкали. Просто это было немного по-мягче, чем с мячом. Но мне было всего одиннадцать. Это был кастинг на роль. На лицах всех эти тридцати девочек я увидела мрачную реальность. Едва ли я достигла какого-то прогресса. Мне определенно предстоит вернуться в шестой класс.


Я не могла избегать школы, но я могла сосредоточиться на других вещах. Нам предстояло важное соревнование по черлидингу, и поэтому я окунулась в учёбу, пытаясь забыть о хулиганах и прослушиваниях.
Моя ужасная жизнь начиналась в восемь утра и заканчивалась в три часа дня. После чего я приходила в зал и выбрасывала всё это из головы.

И позже, когда меня действительно оставила недежда, снова раздался звонок от Марго, агента по поиску новых талантов... Дисней хотел видеть меня снова.
Что они делали? Всё время сокращали количество девочек, чтобы выбрать одну в стиле передачи American Idol? На сей раз не было криков? И ничто не разрушало жизнь на ферме. Вместо того, чтобы волноваться, я чувствовала себя судьёй. Я сказала маме, что не хочу возвращаться. Я думала, что всё будет снова опять и опять. Я полностью сосредоточилась на черлидинге.
Моя команда хотела меня. Моя команда нуждалась во мне. Моя команда не заставляла меня постоянно летать туда-обратно над страной, чтобы после отправить домой ни с чем. Моя мама была со мной согласна. Она сказала, что мне это прибавляет только стресс. Но тогда Марго сказала нам, что Джуди Тэйлор, глава кастинга, сказала: "Вы не можете всё бросить. Они действительно настроены серьезно по отношению к Майли. Они видели очень много девочек, но каждый раз возвращаются именно к ней."

Уйти из команды означало подвести всех. Я должна была выбирать между командой и прослушиванием. На сегодняшний это самое трудное решение, которое я должна была когда-либо
принимать. Моя мама сказала, что это моё дело, но она хотела бы, чтобы я имела перспективу и выбрала правильное решение.

Она сказала: "Дорогая, ты уверенна? Я считаю, что ты потрясающая, но шанс получения этой роли очень маленький. У тебя нет опыта. Мы уже знаем, что они считают тебя слишком маленькой и молодой. У тебя впереди ещё целая жизнь, чтобы сделать это. Если ты пойдёшь, то всё может закончится ничем, и ты пожертвуешь командой."

Совет моего папы был более простым: "Ты должна пойти. Эта роль специально для тебя." ( У него действительно есть большая вера в собственную интуицию). Они дали мне время, чтобы обдумать всё более серьёзно.

Я думала долго и трудно. Черлидинг не был моей страстью. Это было моё спасение в том году. Это был единственный способ пережить шестой класс. Если я оставлю черлидинг, то скорее всего меня не оставят ни с чем. Но я не планировала быть в команде до конца моей жизни. Это был мой шанс. И я боялась.

Я всегда знала, что самые большие возможности в жизни идут вместе со страхом и риском. Я понимала, что подобный риск - это как когда тебя подбрасывают в черлидинге, и ты просто знаешь и веришь, что внизу окажется человек, который тебя поймает. Возможно черлидинг готовил меня к этому моменту. Я знала, что мои надежды могут оказаться пустыми, но Ханна Монтана была ролью моей мечты, и сейчас она была близка как никогда. И теперь я не собиралась сдаваться. . Я вернулась в Лос-Анджелес.

Мечты, которые ты откладываешь на будущее, это те красивые сны, которые ты видишь ночью. Они всегда находятся у тебя в подсознании. Они - это истинное желание твоего сердца. Они заставляют тебя двигаться вперед. Прими реальность такой, какая она есть, и всегда носи с собой запасной план, но не забывай следовать своим мечтам, что бы ни произошло в твоей жизни.

На этот раз в комнате ожидания находились только две другие девочки. Одной из ни была Тэйлор Момсен, которая играла в фильме "Дети Шпионов-2" и теперь снимается в "Сплетнице". Она выглядела великолепно с длинными светлыми волосами. Другой было шестнадцать лет. Я была меньше их обеих. Когда наступила моя очередь, мне пришлось раз за разом перечитывать сцены из сценария перед членами жюри. Я пела песни для них. Я разговаривала с ними, чтобы дать возможность "узнать меня получше". Я перечитала еще больше сцен. Спела больше песен. Я перечитывала песни. Я напевала сценарий. Я бы начала клеить обои, пытаясь надеть балетную пачку, если бы считала, что это поможет доказать им, что я рождена для роли Ханны.

Это был очень долгий день, и наконец-то все закончилось. Мы с мамой и бабушкой (Мамми) остановились в тематическом парке Universal Studios, так что у нас было чем себя развеселить в случае, если бы поездка оказалась неудачной. После прослушивания мы пошли на обед в ресторан под названием Daily Grill (Ежедневный Гриль). Мы сели, и как только принесли напитки, я немедленно пролила весь Dr.Peper бабушки на свою белую юбку. Пока я выдергивала бумажные салфетки с такой скоростью, на которую только была способна, раздался звонок от Марго. Они быстро поговорили с мамой, затем она положила трубку и повернулась ко мне. "Они хотят, чтобы мы вернулись с студию прямо сейчас ", - сказала мама. "Они хотят, чтобы ты попробовала сыграть с другой девочкой, которую они выбрали на роль Лилли". Марго сказала, что нам нужно бросить все". Я посмотрела на свою юбку, облитую газировкой, и сказала: "По-моему я уже сделала это". Я не могла пойти в таком виде! Но они уже послали за нами машину! Мы побежали в отель, чтобы я успела переодеться прежде, чем приедет машина.

У меня бешено билось сердце, и вспотели ладошки. Я сыграла с актрисой на роль Лилли, милой девочкой с очень тёмными волосами. Мы с ней нервно перешептывались. Мы были здесь единственными! Разве не так? Все это казалось очень многообещающим. Под конец я ждала, когда они скажут, что я получила роль. Но вместо этого они произнесли лишь "спасибо" и отправили меня обратно в Нашвилл.

Первое время я заставляла маму каждый день звонить агенту, чтобы узнать, не ли каких новостей, но новостей так и не появлялось. Шли недели. Наконец мы перестали звонить.

Я никогда не говорила в школе, что была на прослушивании в Лос-Анджелесе, но, казалось, у моих мучителей есть шестое чувство, и они догадывались, что я куда-то ездила. Когда я во второй раз вернулась из Лос-Анджелеса, девочки устроили еще большую дедовшину. Это были большие, жестокие девочки.
Я же была худая и маленькая. Они были способны нанести мне телесные повреждения. Можно подумать, было мало всего, что они мне сделали, так они еще отправили записку с угрозой, если я вдруг появлюсь в столовой завтра во время ланча. Я не собираюсь говорить, что именно там было написано, дабы не подавать хорошие идеи остальным хулиганам. Скажем просто, это было не очень приятно. Я понимаю, что это довольно глупо и избито - бояться какой-то записки. Просто поверьте мне. Угрозы не были пустыми.

Все это время я пыталась наладить с ними контакт. Я не хотела показывать свой страх ни тем девочкам, ни моим друзьям или родителям. Я никогда не плакала. Я не рассказывала об этом родителям. Иногда я извинялась. Порой просто уходила. Я всегда чувствовала себя одинокой. Но в ночь, когда я получила записку про столовую с угрозой, мне показалось, что операция "Сделаем Майли Несчастной" перешла на новый уровень. Это было нечто большее, чем операция "Унизить Майли". Я была сильно напугана и рассказала об этом подруге по черлидингу, когда разговаривала с ней по телефону. Я должна симулировать болезнь? Я должна пропустить обед? Или мне нужно вооружиться бутылкой кетчупа и приготовиться к сражению?

Как только я положила трубку, в комнату вошел папа. Он сел на край кровати и сказал, что подслушал мой разговор. Я закатила глаза. Папа хотел знать, что случилось. Я показала ему записку и сказала, что очень сильно боюсь. Но попросила ничего не предпринимать. Если бы он сказал маме, она бы сразу позвонила директору. И тогда бы они меня убили. Папа выслушал меня и сказал, что всё понимает. Но затем добавил: "Ты знаешь, что я должен сказать Маме".

Я пошла вместе с папой к маме и сказала: "Мама, я больше никогда не буду с тобой разговаривать, если ты скажешь что-нибудь." Я поняла по их лицам, что как только лягу спать, начнется Разговор.

На следующий день я пошла на обед, так и не узнав, на чем закончился их Разговор. Что мне еще оставалось делать? Если бы я скрылась от девчонок сегодня, то они бы всё равно поймали меня завтра.
Это походило на историю о маленькой девочке из группы продленного дня, которая устала от жизненной борьбы. Но вместо счастливого финала с ободряющими словами, сюжет этого фильма грозил закончиться, оставив меня на всю оставшуюся жизнь 12-летним отшельником без друзей и в полном одиночестве.

Как только я села за пустой стол, находившийся в месте для лузеров в нашей столовой, три девочки с важным видом подошли и встали надо мной. У меня живот скрутило. Я так сжала свой бутерброд с сыром, будто это была рука моего лучшего друга. В каком-то смысле это и был мой лучший друг в те дни. Я была обречена. Они начали обзывать и провоцировать меня. Я сидела там, как замороженная. Я не знала, что делать. Я огляделась по сторонам и увидела мать одной из девочек, сидящую за соседним столом. Мать! И она смеялась. Я не могла больше этого терпеть. Я не была цыплёнком. Что они могли мне сделать? Я подошла к ней и спросила: "Что случилось? Могу ли я вам помочь?"

Прежде чем они попытались что-то сказать или сделать, вошёл директор и сказал: "Девочки!". Одного этого слова хватило, чтобы все дети произнесли: "оооууу". Что-то вроде замешательства и облегчения одновременно.

Это было следствием вчерашнего Разговора, мама позвонила директору. Во-первых, мама не считала это чем-то серьезным, девочки есть девочки, но отец сказал ей: "Ты не знаешь. Такие вещи случаются в школе постоянно". Конечно, маму это вывело из себя. Теперь я была рада, что она заступилась за меня. Честно говоря, не знаю, что бы девочки сделали со мной, учитывая что даже одна из мам сидела и смотрела на происходящее.

Директор пригласила нас в свой кабинет для выяснения обстоятельств. Это походило на двусторонний спор о том, кто украл карандаш, когда все прекрасно понимали, что доказательства прямо указывают на мучения ни в чем неповинного.

Всего три девочки выбрали меня в тот день, но было чувство, что шоу понравилось всем детям. Меня всегда дразнили, потому что у меня известный отец. Одноклассники говорили: "Твой папа - певец одного хита. Ты никогда ничего не достигнешь, как и он". Я просто игнорировала это. Для меня он всегда был человеком успешным и счастливым в своей жизни. Возможно, они считали, что я была слишком высокомерна, чтобы гордиться своим отцом (он является для меня самым удивительным мужчиной), или что я хочу быть сама по себе, или хочу быть актрисой и певицей. Либо они почувствовали мою незащищенность. Либо их выбор пал на меня случайно. В общем я до сих пор не знаю истинной причины. И, наверное, не узнаю никогда, да и не хочу этого.

Я не обвиняю свою прежнюю лучшую подругу Рейчел в том, что она меня предала. Она никогда не относилась ко мне плохо. Я думаю, они заставляли её обзывать и игнорировать меня. Мне нравится думать, что я никогда не кину своего друга, как сделала она, и мне кажется, Рейчел сама боялась этих своих новых друзей как и я - разница лишь в том, что она была внутри их группы, а я - за ее пределами.

Я всегда нахожу поддержку, указания к действию и ответы вопросы с помощью веры. Сейчас я обратилась к Библии, как я часто теперь делаю, и нашла вот этот псалом:

Псалом 25, 1-2, 1-5

Господь, я вверяю тебе свою жизнь
Я доверяю Тебе, моему Богу
Не позволяй никому унижать меня
Или врагам возликовать надо мной

Веди меня путем своей правды и научи меня
Спаси меня
Я вверяю тебе все свои надежды
Я помню милосердие и вечную любовь,
Которые ты показал нам много лет назад

После разговора с директором самая большая угроза прошла, но я всё по-прежнему чувствовала себя одинокой. После всех пройденных прослушиваний, даже черлидинг больше не спасал меня. Я просто прошла через все это. Начала общаться со старшими ребятами и пыталась выбросить произошедшее из головы. Но девочки-хулиганки продолжали портить мне жизнь. Я ненавидела школу. Я никогда не поворачивалась спиной, когда открывала свой шкафчик, если кто-то ещё был в зале. Я никогда не задерживалась между уроками или после школы. Каждый раз когда я ходила в ванную или за угол, я сильно нервничала. Я не чувствовала себя в безопасности.


Помните Лирику и Мелодию? Пойманные в ловушку в их шаре? В общем одна из рыб умерла. Я уверена,
что это была Мелодия. Я была расстроена. Знаю, что странно испытывать подобное к тому, что ты даже не можешь приласкать, но рыбка была моим домашним животным. Тогда моя мама подарила мне другую рыбу. Ее нужно было назвать Диссонанс. Стоило ему появиться, он тут же съел Лирику. После этого я не считала рыб частью своей жизни. Мне хватило сполна всего, что случилось за эту неделю.

Моих прекрасных рыб больше нет, но они меня кое-чему научили. С тех пор когда я хочу написать песню, я говорю себе: "Думай вне шара" - напоминание чтобы двигаться вперед и не зацикливаться на чем-либо, чтобы не видеть мир через стеклянную решетку.

"Bottom Of The Ocean" ("Дно океана") сначала задумывалась как песня о Лирике и Мелодии. Но как
только я начала писать ее, я поняла, что эта песня больше, чем просто о моей глупой рыбе. Эта песня о мечтах, бойфрендах, потерянных родителях, трудных отношениях. Эта песня о том, как вы любили кого-то, но по некоторым причинам больше не можете любить этого человека, и теперь Вы должны взять свои чувства и бросить их на дно океана. Спрячьте их там аккуратно и надежно, чтобы никто никогда не смог их найти. "Bottom Of The Ocean" - это песня о прощании, песня о любви. Ничто бы не смогло натолкнуть вас на мысль, что она посвящена рыбе. Ну за исключением части про океан.

Мои друзья превратились в моих врагов, даже моя лучшая подруга. Я понятия не имела, почему они меня
ненавидели, или что я могу сделать, чтобы прекратить всё это. Я не соответствовала их интересам. Куда всё ушло? Всё уважение, вся дружба, вся любовь? Я была обессилена, потеряна, просто плыла по течению. Я сделала так, как рассказала в песне "Bottom Of The Ocean" . Я поместила всю боль, потери и страх туда, где никто всё это никогда снова не найдёт - на самое дно моего личного океана.

После чего наконец раздался звонок по поводу Ханны Монтаны.


Звонок

Битое стекло

Чувствовали ли вы, что должны начать всё сначала,
Стать новым человеком и стать свободным?
Иногда вы чувствуете, что смотрите на мир через битое стекло?
Со сломанным будущим и разрушенным прошлым?
Не позволяйте всяким "а что если было нужно было бы" или "ты должен был"
Задержать Вас
Это ваше время и ваши мечты.
Станьте ярким и сияющем солнцем,
Не будьте тусклым и унылым облаком.
Вы можете изменить мир
И принести свет.

Немного не так, как у Сузи Суншин, но шоу должно продолжаться, и когда ты готов идти дальше или продолжать, несмотря на боль, к тебе обязательно придет надежда. Моя пришла в виде телефонного звонка.
Я разговаривала по телефону с Патриком, одним из моих старых друзей. Он и я только недавно открыли для себя iTunes, и он поставил песню для меня. Она называлась I Can't Take It (Я Не Могу Получить Это) в исполнении Тегана и Сары. Я никогда это не забуду. Моя мама была на кухне и взяла трубку телефона, когда раздался звонок. Она кричала так громко, что я подумала, будто кто-то умер. Через несколько минут она начала вопить: "Ты получила это! Ты получила это!"

"Этим" оказалась Ханна. Это странное и удивительное чувство, когда ты получаешь то самое, о чем мечтаешь. Это случается не так часто, но когда это происходит, в голову приходят мысли из серии: "Вааауу, так, спокойно, но в чем же здесь подвох?" Это интересно, долго рассуждать на тему, как все могло бы произойти или насколько неожиданно все случилось. Но, видя как моя мама прыгает от счастья (да, мама именно прыгала), я успокоилась и поняла, что всё будет хорошо. Я сказала себе успокоиться. Это было удивительно! Я получила эту роль! Персонаж, в которого я влюбилась! Теперь смогу петь и играть!
Это было просто прекрасно. Когда я наконец осознала произошедшее, я начала прыгать и кричать вместе с мамой. А бедный Патрик так и висел на том конце провода. Он наверно думал, что мой дом разрушает торнадо.

Целое утро моя мама подходила к телефону и кричала, что я получила роль, словно я купила билет и выиграла в лотерею. Но теперь вы знаете, что скорее это была затянувшаяся лотерея, в течение которой пришлось столкнуться с болью, страданиями и одним затянувшимся походом в ванную. Никогда не забуду, что тогда чувствовала эта девочка. Вы знаете какая. Больше не хочу себя чувствовать той одинокой девочкой, которая сидит одна в столовой каждый день и просто пытается выжить, но остальные специально начинают к ней приставать, и одна ее часть ужасно сожалеет, что не может ничего сделать, чтобы остановить их, а другая - действительно успокаивает себя тем, что это не ты сидишь здесь. Это была я. И это было ужасно.

Получение роли изменило все раз и навсегда. Я двигалась вперёд, оставляя прошлое позади себя, но я никогда не забывала эту борьбу. На то была причина. Я взяла ту девочку с собой, чтобы она не дала мне забыть, что значит быть изгоем. Для того, чтобы не помнить людям плохое. Чтобы быть лояльной. Чтобы быть с теми, кто во мне нуждается. Папа любит напоминать мне о третьем законе Ньютона - движении, что для каждого действия есть противоположная реакция. Я боролась в течение всего этого года, много часов я сидела одна за ланчем или у себя комнате, сочиняя песни... здесь был баланс.
Баланс в моей жизни, точно так же как существует и баланс в мире.

На каждое действие есть прямая и обратная сила. Никогда не знаешь, что происходит с обратной стороны, но если ты продолжишь смотреть, то в конечном счете обязательно поймешь.

Я действительно верю в это.

В данном случае - это один единственный телефонный звонок, который был больше, чем ад в шестом классе. Скачок. Крик. Безумие. (А папа просто сказал мне: "Видишь? Я говорил тебе! Эта твоя роль.")
Я ездила в Лос-Анджелес, чтобы пойти на прослушивание или/и встретиться с руководителями "Диснея" не меньше четырёх раз. Я была слишком молода для этого. Я была слишком маленькой для этого.
Им нужен был кто-то повыше. Или постарше. Или кто-то, у кого голос лучше. Или кто-то с огромным актёрским опытом. Или кто-то, у кого есть все это. Они действительно долго искали другого человека на эту роль. Я же работала и надеялась, что получу эту роль, и отражала от себя удары со стороны шайки (ладно, всего трех) хулиганов, отравлявших весь мой год в шестом классе. Мне было одиннадцать, когда я пошла на первое прослушивание. Через год мне исполнилось двенадцать. И теперь как бы фантастично, удивительно и невероятно это звучало, роль была моей.

Это было моей мечтой с того момента, как я себя помню. Но как ни странно это действительно случилось, у меня не было особого волнения по поводу того, что я заслужила и через что прошла. Это был побег. Я не думала: "Потрясающе! У меня есть роль в шоу на канале "Дисней"! Я наконец-то достигла чего-то! Я стану звездой!" "Ханна Монтана" должна была стать тем, к чему я бежала, но вместо этого она оказалась освобождением от худшего года в моей жизни. Я была полна решимости уехать из Нашвилла перед началом старшей школы. И когда раздался этот звонок, я почувствовала, словно Бог спас меня от невыносимого положения.

Моя первая мысль (после всех криков радости, разумеется) была примерно такой: "Я сваливаю отсюда!"


Вы можете представить, что Вас запугивали одноклассники, Вы не имеете лучшего друга и бежите от
всего этого в Голливуд на прослушивание, где сидят толпы таких же девочек, желающих сыграть на экране Вашего лучшего друга? Одна из них - это возможная Лилли, с которой я пробовалась на роль несколько месцев назад, девочка с темными волосами, к которой я бежала, пролив на юбку Dr.Peper. Я больше никогда не видела ту Лилли.

В то время как девочки на роль Лилли всё шли и шли, моя мама подружилась с некоторыми людьми с кастинга. Они шутили о моём папе. Она также в шутку сказала, что им нужно притащить его сюда, чтобы он играл моего отца и в шоу. И когда она произнесла это и у всех возникла мысль: "Подождите, а что если на самом деле?"

Моя мама усадила меня за кухонным столом, чтобы поговорить. Мне нравилось та идея, что я буду работать с папой, но я боялась, что если он получит роль, люди подумают, что он прошел кастинг первым, и меня взяли из-за него. Папа волновался не меньше меня. Он сказал: "Эта роль твоя. Я же могу всё испортить."

Но мы действительно хотели найти способ быть вместе, всей семьёй. Папа много времени проводит в Канаде. Он постоянно ездит туда и обратно. Если шоу будет успешным, и они решат превратить его в сериал, то я должна буду переехать в Лос-Анджелес. Я должна была оставить свою семью? Кто все это будет происходить? Тогда мама сказала: "Мы много говорили о том что Ханна Монтана предназначалась для тебя. Что если роль отца Ханны предназначается для Билли Рея?" Мы решили оставить всё как есть, пусть всё идёт как идёт.

Выбор уже сузился до двух потенциальных отцов для меня, вернее для Ханны Монтаны. Теперь они добавили моего папу к их числу. Папа вошёл и лишь бросил взгляд в сторону моих потенциальных пап, отметив того, кто лучше выглядел, и сказал: "Наймите этого актера. Сделайте хит из шоу моей дочери." Но тогда они решили посмотреть, как мы будем играть вместе. Заседание за столом переговоров было нереальное. Я имею ввиду, ведь он мой отец! Мы вместе шутили и смеялись. Мы пожали друг другу руки, это было так глупо и сложно. Мы пели вместе - по-моему это была песня моего папы I Want My Mullet Back ("Я хочу мой маллет назад"). Моя мама была снаружи в комнате ожидания с другими потенциальными отцами. Она сказала, послушай, как я говорю: "Папа, это не вариант!", и все начали покатываться со смеху. И очевидно это было во время I Want My Mullet Back, когда потенциальные отцы переглянулись, и каждый из них произнес: "Мы обречены!"

И они оказались правы. Папа получил эту роль. Я молилась, чтобы мы смогли быть вместе с семьей, и это было сумасшедшее, абсолютно неожиданное решение проблемы. Позже пошли различные слухи о том, кто из нас первым получил роль. И мы были просто рады оказаться все вместе в одной стране.

Папа оказался в актерском составе - это потрясающе. Остальные актёры были уже определены. Хлоя Стюарт (Другая сторона Ханны) и ее брат Джексон (Джейсон Эрлс). И у неё есть лучшие друзья. Лилли
(Эмили Осмент) и Оливер (Митчел Муссо). И чтобы быть честной до конца, то скажу, что в начале мне было очень страшно. Эмили снималась во многих рекламах, телевизионных шоу и в кино "Дети Шпионов". У Митчелла за плечами было несколько шоу и фильмов, включая Дисеевский "Life Is Ruff", так что у него был опыт. Я лишь участвовала в нескольких эпизодах папиного шоу Doc, который являлся драмой и паре сцен в одном фильме. "Некогда в Алабаме". Я никогда не снималась в комедиях. Я пыталась быть весёлой: играла, пела, танцевала, выглядела клево и ясно показывала то, что это не отец достал мне роль, пыталась дружелюбно относиться к тем, с кем работала, пока одевала дешевый парик Ханны половину всего времени. И знаете что? Мгновенно я почувствовала, что это было гораздо более натурально и намного проще, чем сидеть в столовой шестого класса.

О, и немного о Хлое Стюарт. Вам это имя кажется не знакомым? На то есть причина. Видите ли моё настоящее имя Дестини Хоуп Сайрус. Но все зовут меня Майли. Имя моей героини было Хлоя Стюарт. Ее альтер-эго - Ханна Монтана. Слишком много имен. Поэтому одно из них решили опустить. Имя моей героини поменяли на Майли Стюарт. И люди всё ещё путаются. Но я не смущена. Я - Майли в реальной жизни. Я также Майли у себя в шоу (кроме тех случаев, когда я Ханна). Единственное место, где я не являюсь Майли - это моё свидетельство о рождении, но оно уже почти не существенно, так как я официально изменила своё имя. И когда наступит один прекрасный день, в моих водительских правах будет написано Майли.


В то время как мы записывали демо, "Дисней" сообщили мне об одной небольшой вещи, которую от меня хотели. О концерте. Именно так, они хотели, чтобы я выступила с концертом в роли Ханны Монтаны перед толпой людей, которые не имели понятия, кто я такая, прежде, чем сериал начнется.

Когда эта ночь пришла, я была на грани нервного срыва. Разумеется я уже находилась и за кулисами, и на самой сцене вместе с папой во время его концертов. Но теперь это были абсолютно новые песни, новая хореография, новые танцоры, декорации и смена костюмов. И без папы. Все внимание было оьращено лишь на меня.

Толпа в Глендельском театре, расположенном недалеко от Disney Studios, не имела представления о том, кого или что им предстоит увидеть. Единственное, что они знали - перед ними выступит девочка по имени Ханна Монтана, имеющая отношение к новому проекту телеканала "Дисней". Вход был свободный. Я была уверена, что некоторые из них специально приехали во время, желая продать свои бесплатные билеты за хорошие деньги.

Я не думала что кто-то придёт. Кому интересна неизвестная певица? Когда концерт начался, я чувствовала себя по-дурацки от того, что я разыгрываю из себя мега-звезду, в то время как никто из этих людей даже не не слышал обо мне. Это было очень странно. В перерывах между песнями я шептала в микрофон: "Я скоро вернусь", и словно маленькая мышь убегала со сцены к маме и продюсеру, чтобы узнать, как я выступила.

Когда я пела Pumpin' Up The Party Now ("Начинаем Вечеринку"), я обратила внимание на людей в зале. Мне показалось, они получают удовольствие от шоу. Я на секунду остановилась (у себя в голове - на сцене-то я продолжала петь) и поняла, что случилось со мной. Было не важно насколько это выступление было неестественным. И я поймала себя на мысли, что "я счастлива быть здесь, на самом деле". Вот оно. С этого момента я начала быть самой собой. Потом я узнала, что Гари Марш сказал моей маме: "На то, чтобы обжиться здесь, она потратила совсем немного времени".

В конце концерта народ в зале встал, люди аплодировали и скандировали: "Хан-на! Хан-на! Хан-на!" Я пробежалась и дала всем пять. Я импровизировала. Я было здорово. Это действительно случилось. Это был мой момент.

Кое-что из того концерта до сих используется в шоу, некоторые моменты вышли как видео Ханны Монтаны. Кадры из Pumpin' Up The Party Now, где я в пижаме, иногда используют как открытие или в промо-роликах к сериалу.

После того, как мы отсняли пилотную серию, мне поставили брекеты.


Прежде чем я продолжу говорить о брекетах, я бы хотела рассказать о своем дедушке.
Во время съемок пилотной серии мой отец постоянно летал из города в город - на съемки "Ханны Монтаны" и в больницу к дедушке. Это дедушка со стороны папы. Он был болен, по-настоящему болен раком лёгких, но все самые лучшие воспоминания о нем всегда были со мной - в мой голове, потому что я постоянно работала. Я знала, он хочет, чтобы я исполнила свою мечту. Дедушка жил в деревянном доме в Кентуки. Это самое красивое место на земле. Утром он всегда жарил бекон и рассказывал удивительные истории или разговоры соседей.

У каждого из нас, детей, была комната наверху в его доме. Всякий раз когда мы к нему приезжали, в первую же ночь я поднималась в свою комнату, а он расстилал на полу старую медвежью шкуру головой вверх. Это пугало меня до смерти. Таким он был. Я любила его шутки. Я даже любила его запах. Он пользовался одним дезодорантом в течение многих лет (обычной местной марки), и я до сих пор храню его, как воспоминание о дедушке.

Мы проводили много времени в его доме, могли просто бездельничать. Я изменила бы сообщение автоответчика на такое: "Привет, спасибо за звонок моему дедушке!", дальше пошел бы звук уходящего поезда и слова: "Я люблю его. Надеюсь, и Вы его тоже любите". (Если бы Вы были с ним знакомы, Вы бы несомненно его полюбили)

Дом стоял недалеко от горы с пещерой. В течение дня дедушка помогал мне, Браззу и Трейсу (моя сестра Ноа ещё не родилась) искать наконечники от стел и дубинки. Дедушка был гигантский ребёнок. Когда мы отправлялись на рыбалку, он всегда ехал впереди нас на своей старой машине, а отец следовал за ним; дедушка ехал очень медленно, и быстрее было не возможно. Обычно папа очень осторожно водит машину. (кроме тех случаев, когда он сидит за рулем своего велосипеда или квадроцикла).

7 вещей, которые обычно говорил дедушка:

1.Чем больше ты копаешься в грязи, тем сильнее от нее начинает пахнуть.
2.Постоянство - это такая же важная часть характера, как углевод для стали.
3.Что хорошо для гуся, хорошо и для глупца.
4.Куда ты пойдешь... таков и будет результат.
5.Тяжелое время - это не время для того, чтобы прекращать пытаться.
6.В тебе столько же хлама, сколько в рождественской индейке.....И то, что мне нравится больше всего...
7.Я люблю тебя.

У дедушки был хриплый голос, как и у меня, и большой живот, который немного торчал, как будто он недавно очень сытно поел. Он всегда говорил разные народные мудрости, которые зачастую не производили особого впечатления на окружающих, чего нельзя сказать обо мне.
Если я начинала рассказывать ему о том, кто меня разозлил, он мне говорил: "Чем больше ты копаешься в грязи, тем сильнее от нее начинает пахнуть" или "Если ты одолеешь их, тебе не придется их судить" (Это он всегда говорил и отцу, потому он любил боксировать. Когда я одевала на себя что-нибудь, например, шляпу
Когда я носила допусти шляпу я спрашивала: "Как тебе моя шляпа дедушка?" Если ему это не нравилось, то он говорил: "О, конечно я бы хотел иметь две такие. Одну, чтобы в неё гадить, в другую, чтобы прикрыть это." А затем мой папа вмешивался в разговор со словами: "Да, и я тоже". На что я отвечала, что не понимаю. о чем это они. Но все это не важно. Он был самым лучшим дедушкой, о котором я только могла мечтать.

Дедушка всегда был хорошим слушателем. Когда мне было пять или шесть лет я использовала лестницы, ведущие на чердак в его доме, в качестве элементов своего шоу. Я спускалась по ним, распевая "Tomorrow" ("Завтра") из фильма "Энни". А дедушка, увидев это, хлопал себя по лбу, свистел и говорил: "Поднимись и спой снова". И когда я была в его доме, я всегда играла на фортепиано. Я никогда не брала уроки фортепиано, но мне это нравилось и нравится до сих пор, как мои пальцы ударяют по клавишам. Дедушка называл это "Песней Дождя".

Это то, как я закончила песню I Miss You ("Скучаю"), которую я посвятила дедушке. Он был серьезно болен. Я знала, что он медленно умирает, как и мое сердце. Я не могла представить жизнь без него. Эту песню мне было писать тяжелее, чем какую-либо другую. Я работала над ней вместе с маминой подругой Венди, и это просто убивало меня. Наконец я сказала: "Я так больше не могу. Я должна остановиться". Но я знала, что сердце хочет говорить со мной, и оно все равно укажет на верный путь. Поэтому мы продолжили работу и завершили написание песни. Я хотела, чтобы дедушка услышал песню I Miss You до того, как он умрёт.
Я никогда не собиралась петь для него, но ближе к концу мой папа сыграл для дедушки небольшой отрывок из нее, и я верила, что это даст ему надежду, как он давал надежду мне.

Дедушка сказал, что он отказывается умирать, пока не увидит "Ханну Монтану" по телевизору, но его не стало за два дня до премьеры. Но он действительно получал демо серий. Я знаю, он гордился мной.

На Юге похороны похожи на свадьбу. Все приходят в больших шляпах, чтобы поговорить и отдать дань уважения. Это фактически семейное воссоединение. На похоронах я не могла видеть ничего, кроме лица дедушки. Гроб был открыт, и я хотела в последний раз коснуться его руки, сказать "прощай". Но я не хотела запомнить его таким, поэтому осталась стоять в стороне.

После его смерти, я продолжала прокручивать все это в голове. Если Вы теряли своих родственников, Вы знаете каково это. Я скучала по нему. Скучаю до сих пор. Я очень часто плакала. Я до сих пор плачу. Я продолжаю думать о том, как обещала, что мы вместе с ним и старшей сестрой Брэнди поедем на Остров Короля (парк развлечений), но такой возможности не выпало. Я застряла в том времени, когда не разговаривала с ним по телефону. На нашем автоответчике сохранилось голосовое сообщение от него, и я слушала его много-много раз, потому что когда я воскрешаю его в памяти, мне кажется, что он никогда не покидал нас.

Мне приснился сон. В нем был дедушка, который хотел, чтобы я продолжала идти вперед. Он сказал: "Я не могу оставить тебя, пока ты так упорствуешь. Ты не можешь позволить моей смерти остановить твою жизнь". Когда я проснулась, его голос был настолько жив в моей голове, словно он только что сказал "пока" и вышел за дверь. По привычке я пошла слушать его голосовую почту. Но её не было. Её удалили. Она растворилась. Как будто дедушка сказал: "Отпусти".

Мой папа перенял тенденцию дедушки говорить непонятными фразами. Он говорил: "Что хорошо для гуся, хорошо и для глупца". На следующий день он назвал водопроводный кран так, как обычно называл его дедушка. И я наконец поняла, то, что я отпустила дедушку - это не имеет значения. Он всегда будет с нами.



Только то, что они начали снимать пилотную серию - первый эпизод шоу - не означало, что "Ханна Монтана" когда-нибудь выйдет в свет. Огромное количество руководителей должно было решить, достаточно ли хорошо получилось. Если бы они одобрили полученный результат, то дали бы согласие на выпуск шоу. Это бы означало, что мы приступим к съемкам остальных эпизодов, и шоу пойдет в эфир. Это было тем, что мы хотели больше всего.

Мы были в Нашвилле, когда появилась новость о решении снимать первые 13 эпизодов "Ханны Монтаны". "Дисней" хотели видеть меня в Лос-Анджелесе через семь дней. Семь дней! Моя мама не хотела чтобы вся семья переехала так быстро на новое место, которое пока не было нашим домом. Она не хотела, чтобы переезд оказался очень сложным или испытывать чувство сожаления по отношению к моим братьям и сестрам. Такова моя мама. Она не тот человек, который будет охвачен идеей во что бы то ни стало попасть в Голливуд или идеей сделать из меня звезду. Она всегда представляет себе общую картину. Думает обо всей семье. Как для нас будет лучше. Мама онлайн купила самый маленький дом в Лос-Анджелесе, который она смогла найти. Без малейшего труда. Как будто это футболка из каталога. Мама определенно человек 21 века.

Первым, что мы сделали по прибытию в Лос-Анжделес, стал поход в офис компании "Дисней", чтобы поблагодарить их. Мы пообедали с моими агентами и затем поехали в "Дисней" на машине с открытым верхом. Мы с папой всегда ездили вокруг нашей фермы на тракторе, деревенский стиль. Два противоположных конца. Роскошно ли я смотрелась в этой машине? Телевизионная звезда едет поблагодарить своих продюсеров. Но это если забыть о том, что когда я вошла в офис Гари Марша, я увидела на его лице ужас. "Что случилось с тобой?" - спросил он. Поездка на автомобиле без верха спутала мои волосы. Кроме того, они были окрашены в непонятный белокурый цвет. Я потеряла два зуба. И о, да, скобы. У меня были скобы. Я выглядела не очень привлекательно. Вся моя звездная болезнь очень быстро исчезла.

Я вернулась к своему коричневому цвету. Сняла брекеты. Мне поставили ненастоящие зубы на место образовавшихся дыр, пока не вырастут мои собственные коренные. Это стало моим первым отличием как ТВ-звезды: извинения за то, что ношу скобы. Они послали меня на примерку парика. Тот экспериментальный парик был шуткой. Теперь я вернулась к реальности, были дорогие парики, сделанные специально для меня. Если Вы никогда не надевали парик, поверьте, это не так уж и круто. Сначала тебе надевают специальную шапку от парика, которая похожа на шапочку для купания, сделанную из резины; потом обматывают все скотчем, и только после этого одевают сам парик.

Парики готовы, сериал сдвинулся с мертвой точки. Вскоре на съемочной площадке устроили вечеринку по случаю премьеры шоу. Эмили и я - обе были в черных платьях. Мы были очень взволнованы перед просмотром окончательного варианта пилотной серии - версию, которую миллионы зрителей увидят на канале "Дисней". Мы надеялись.

Шоу получилось намного лучше, чем я ожидала. Ты говоришь фразу шесть раз, шестьдесят раз, но в конце не имеешь понятия, какую из них выберут при монтаже, как это будет звучать, и как ты будешь выглядеть, произнося ее. Ты записываешь песню в студии и только можешь представить, как она будет звучать после звуковой обработки и в качестве фонограммы. Но там были мы, на экране. Я, папа и все мои новые друзья. Хочу сказать, мне казалось, мы смотримся здорово. Независимо от того, что случится, этот момент был моим, и я никогда его не отпущу.

На следующий день я пошла в парк развлечений с моей тетей. Мы не думали о шоу. Мы понятия не имели, каков был рейтинг. Этого никогда не случалось с нами, люди фактически видели мое лицо по телевизору только прошлой ночью. Мы гуляли и шли к аттракциону, когда шесть тринадцатилетних девочек подбежали ко мне и попросили автограф. Внутри у меня все перевернулась от радости! "Конечно!" Я сказала, это с таким энтузиазмом, что я, думаю, я испугала своих самых первых поклонников (которые, кстати, были выше меня).
Это был момент, когда я поняла, что "Ханна Монтана" стала не просто новой работой, которую я любила. Вокруг находились люди, которые смотрели шоу. Реальные люди, которые узнали меня на улице. Теперь я не была только Майли Сайрус. Я несла в себе еще и своих героинь - Майли Стюарт и Ханну Монтану. Это было нереально. Это было круто. Мне было двенадцать.

Вы практиковали свою подпись в школьных тетрадях или когда говорили по телефону? Я -да. Страница за страницей, где я должна была делать важные записи - все было исписано моим именем с разными рисунками и всеми цветами. Я знала, как расписываться, но что еще я хотела сказать этим девочкам, моим первым поклонникам? Я вспоминала, что бы я хотела услышать, когда я была только одной из пятидесяти Ханн, нервно сидящих в комнате ожидания. Я вспоминала что бы хотела услышать, когда сидела одна в школьной ванной, в безвыходном положении. Я вспоминала, что моя рыба хотела услышать от ее умершего лучшего друга. Теперь я точно знала, что хотела написать. Мне потребовалась много времени,чтобы понять, что те первые шесть подписей я сделала отлично.

Верьте.
Майли Сайрус.

Итак, думаю, я готова вернуться в самое начало. Трудно вспомнить то, что было так давно, когда ты стар и умудрен опытом, как я, но попробую. Отправимся в далекое прошлое.

Я знаю, кажется, что я приняла роль Ханны как должное. Я не считаю, что была так уж бесподобна. Но у меня было преимущество. Как маленькая девочка, я справедливо была в центре внимания. Когда я была крошечной, я была тенью своего папы. Он отчасти привык к тому, что я всегда около него. И поэтому когда ему предстояли гастроли - мой папа всегда был певцом, актером он стал позже - он хотел чтобы я находилась с ним так долго, насколько это возможно. В связи с его образом жизни он появлялся здесь ненадолго. Я сидела у него на плечах перед тысячами людей. Я летала на вертолетах, самолетах, каталась в автобусах и лимузинах. Иногда он брал меня на сцену, чтобы спеть "Hound Dog" с ним, и мне рассказывали, что меня было довольно сложно прогнать оттуда. В конце каждого шоу, когда поклонники дарили ему подарки, я выбегала к толпе и помогала папе собрать цветы, самодельные браслеты и лифчики, и затем мы шли прямо в больницу, чтобы сделать пожертвование из них. Кроме лифчиков. Из них получался превосходный гамак для моих кукол.

Когда мне было два года, папа купил мне в подарок билет на трибьют Elvis Presley. Priscilla и Lisa Marie Presley организовали это событие, которое также снимали для телевидения. Оно проходило в "Пирамиде", арена на 20000 мест в Мемфисе. Были приглашены все звезды: Aretha Franklin, the Jordanaires, Tony Bennet, Eddie Rabbitt, Bryan Adams, the Sweet Inspirations, все они пели песни Элвиса. Папа должен был выступать в середине шоу. Он пел One Night With You, в то время как я стояла и смотрела на него из-за кулис с бабулей, в своем небольшом вечернем платье. Тогда в качестве грандиозного финала была выбрана "Amazing Grace", и все остальные исполнители начали присоединяться к нему на сцене один за другим.

Это была смесь блюза, рок-н-ролла и мемфисского стиля в одной "Amazing Grace". Я не могу точно сказать, сама ли я запомнила этот момент, или мне его слишком часто рассказывали, но я бросила бабулю и выбежала на сцену. Как рассказывает папа, девушки из the Sweet Inspirations взяли меня на руки и высоко подняли, чтобы я смотрела на зрителей. Это была я, полностью расслабленная и чувствовавшая дух песни, музыку и самого Элвиса сильнее, чем кто-либо другой перед тысячами людей.

The Sweet Inspirations передали меня Jordanaires, они же - Eddie Rebbitt. Все это время я махала аудитории, и мне это нравилось. Последним человеком, держащим меня, стал Tony Bennett. В конце песни, он вернул меня папе, посмотрел ему прямо в глаза сказал: "Держи особенную меленькую девочку". Когда папа рассказывает эту историю, он говорит, что Tony Bennett сказал это, будто подразумевая что-то. Словно хотел сказать: "Чувак, в ней есть что-то по-настоящему особенное. Притягательная сила. Она связывает людей." Папа, я написала это для тебя. Он всегда приукрашивает свои истории в мою пользу.

Не знаю, что сказать о Tony Bennett, но одно я знаю наверняка - я ни капли не боялась сцены. Я была со своим папой, я была в музыке, и я чувствовала, что я принадлежала всему, как будто сцена была мозаикой, для которой я стала ее недостающей частью. Или же наоборот я была той самой мозаикой, а сцена оказалась моей недостающей частью. Хорошо, или просто скажу, что мне намного удобнее быть на сцене, чем пытаться искать какую-то замену ей.


Мои ранние воспоминания о музыке не сводятся к одной лишь сцене. Сколько я себя помню, музыка была частью моей ежедневной жизни. Отец моего дедушки, мой прадед (Е.Л. Сайрус) был проповедник. Помимо членства в законодательстве Кентуки, мой дедушка Рональд Рей Сайрус какое-то время пел вместе с The Crownsmen и всегда - Квартет Евангелия.
Мать моего папы (Рути Сайрус) также была человеком музыкальным. Она пела и играла на фортепьяно, причём никогда не училась этому, а подбирала всё на слух. И когда это появилось у нас в доме, про папину гитару всегда забывали. Дядя и дедушка любили исполнить "Little Red Caboose" или "Silent Night". Особенно под Рождество, когда дом наполнялся множеством веселых мелодий.

Пока я росла, папа любил приводить домой своих друзей-музыкантов. Я сидела на коленях Вэйдона Дженнингса, когда он пел Good-Hearted Woman. Когда мне было лет десять или одиннадцать, Эд Кингс показал мне аккорды для Sweet Home Alabama на моей первой гитаре.

Музыка - любовь всей моей жизни. Настоящий побег от реальности. Музыка переносит тебя в другое место, порой неожиданное, но очень важное.

Однажды, когда пришёл Джонни Нил, мы вместе с папой и ним пошли на прогулку в гору, которая расположена недалеко от нашего дома. Джонни был слепым, потому мы шли очень осторожно. Он опирался на тростник, пока я держалась за его другую руку. Когда мы добрались до вершины горы и сели, Джонни сказал: "Наверное, здесь очень красиво. Мечтаю когда-нибудь увидеть это." Я уже не помню той ситуации, но по рассказам папы я сказала ему: "Просто слушай ветер. В нем ты сможешь услышать голос Бога." И когда он сидел спокойно, я сказала: "Наклони голову к траве и ты услышишь." Он присел на четвереньки, опустил голову к траве и сказал мне: "Ты права, малышка."

Все эти истории обо мне и папиных друзьях-музыкантах мне рассказал папа. Но моя любимая связана с Карлом Перкинсом. Карл Перкинс привез с собой охотничьих собак. Папа и Карл не охотились. Им нравилось как собаки тащат кроликов. Мне тогда было всего шесть лет, но я все равно пошла вместе с ними. Я всегда ходила вместе с ними.

В общем собаки Карла разошлись по местности и, учуяв кроликов, погнались за ними. Карл посмотрел на меня внимательно и сказал: "Теперь, солнышко, я хочу чтобы ты запомнила этот день. Мы с твоим папой не носим оружия, мы просто любим охоту. Помни, что охота на кроликов - это как музыкальный бизнес". Это не произвело на меня впечатления. "Что ты имеешь ввиду?" - спросила я. "Это не убийство кролика. Это лишь наслаждение, получаемое от охоты." Папа говорит, что собаки выли, и мы стояли немного поодаль - я, он и Карл Перкинс. Он помнит тот момент как будто это было вчера. Я не уверенна, что помню этот момент также ясно, но знаю, что тот день всё ещё со мной.

Ни одна из этих встреч не сделала меня такой, какая я есть. Ни одна из них убедила стать актрисой или певицей. Но наши дни и часы идут. Одни небольшие моменты присоединяются к другим небольшим моментам и в итоге собираются в большие мечты. Закат, прогулка, несколько слов мудрости. Мы становимся теми, кто мы есть, проходя через все, что испытываем на себе.


Возможно, события моего детства немного помогли мне с получением роли Ханны Монтаны, но ни один из папиных друзей не давал мне никаких мудрых советов о жизни на съемочной площадке.
Если телешоу - это отдельный небольшой мир, то поначалу все дети в нашем проекте словно учащиеся средней школы. Это и зависть. И борьба. И дружба. И любовь. Единственное различие было в том, что нас всего только трое.

Эмили, Митчел и я - все примерно возраста. Три никогда не было хорошим числом. В любом случае кто-то должен себя чувствовать подобно третьему колесу - это то, как работает тройка. Митчел и я были теми, кого можно было назвать лучшими друзьями. Мы оба сумасшедшие, глупые, забавные, очень энергичные, шутящие постоянно, особенно не задумываясь над тем, что мы говорим или делаем. У нас даже был небольшой случай небольшого увлечения друг другом. Это было довольно мило.

Эмили же менее общительная. Но тем не менее красивая и спортивная. Между нами было привычное соревнование - борьба девочек, понимаете, и мы не были исключением. Я ничего не делала, чтобы остановить это. В смысле я хотела, но я понятия не имела, как это можно было сделать. Я никогда не ладила с девочками так, как с парнями. Ведь мне было не просто вынести операцию "Сделаем Майли Несчастной", которая происходила со мной из-за того, что этого хотела компашка девчонок в течение всего года.

Эмили и я пытались быть друзьями, мы действительно пытались, но это всегда переходило в борьбу. Мы очень разные. Она - из Лос-Анджелеса, а я с юга. Она самоуверенная. Я не самоуверенная... Но я не самоуверенная, потому что я уверена в том, чтобы не нужно быть самоуверенной. Она суперумная.
Я же чувствую себя глупой. Однажды в нашем классе на съемочной площадке мы нашли кучу аргументов чтобы поругаться, как только учитель ушел. Это было ужасно, и мы были настолько расстроены, что каждая из нас пошла домой и рассказала о происшествии своим родителям. Обе семьи сели и вместе попытались решить это. После тех мирных переговоров мы ходили на цыпочках вокруг друг друга в течение нескольких недель, но долго это не продлилось. Достаточно скоро мы вернулись к ругательствам.

Обычно на съемках все нормально относятся, если кто-то проваливает сцену. Не мы. Мы говорим: "Черт возьми!", и закатываем глаза, если одна из нас что-то испортила. Как только все заканчивается, я говорю, "Теперь мы закончили с этой сценой?" или она скажет: "Мы можем пойти?" Не было никакой теплоты, ничего между нами. Мы играли лучших друзей, но ни один из нас не хотел играть друг с другом. И в итоге продюсеры сказали: "Вы двое должны сплотиться." Я думаю, иногда люди забывают, какого возраста мы. Они задаются вопросом, почему мы ведем себя именно таким образом. Мелочность. Драма. Депрессия от прыщей - я доберусь до этого позже. Мы - подростки! Наша работа состоит в том, чтобы бороться. Это должно быть это оборотная сторона создания телешоу о подростках. Вам нужно поработать с подростками. С их лучшей стороны... хм. Возможно этой стороны нет вообще.

Я действительно хотела дружить с Эмили. Мой папа играл моего папу. Джейсон Эрлс, который играет Джексона, стал для меня как старший брат. Все шоу было для меня как настоящее, я хотела также реально ощущать отношения с Лилли. Я знала, что так быть не может, ведь шоу-бизнес есть шоу-бизнес, это разочаровывало. В то время я думала, что мы никогда не сможем стать друзьями. Мы даже не могли понять, как нам работать вместе.

Центр внимания на тебе.
посвящяется Эмили

Я пытаюсь быть храброй,
Молюсь, чтобы все было хорошо
Потому, что я знаю, что буду...
Центре внимания
Я вижу себя на сцене
Я нахожусь в центре внимания
Мне аплодирует публика
Я играю на гитаре
Я суперзвезда
Но все, что мне нужно, это ТЫ!

Время шло, и мы трое - я, Mитчел и Эмили - стали неотделимы друг от друга. И постепенно мы нашли путь к искренности. Недалеко от съемочной площадки у нас был узкий деревянный проход. Мы называли ее "C.A.D". комната. Подъем к комнате C.A.D. был очень ненадежен. Там было несколько ярусов. Чтобы удержаться там, нужно было уцепиться за бруски, иначе ты упадешь вниз и разобьешься. Должно быть продюсеры были бы рады, если бы с нами что-нибудь случилось. "Мы ничего не видим. Мы ничего не знаем. Это не наши проблемы." - такова была их точка зрения.

Мы залезали туда во время обеда, и в течение этого часа было такое чувство, что мы скрываемся в шалаше на дереве, находимся далеко от работы, домашних заданий или родителей. Мы все находились в одной и той же ситуации - отличная возможность. Это означало, что работать как взрослые - это не так легко, что и вести себя, как взрослые. Мы иногда ссорились с Эмили. Но наверху в C.A.D.-комнате мы были нормальными, озорными детьми. Давление ушло, и были даже намеки нежности между Эмили и мной. Наши характеры хорошо ужились между собой. Почему-то же самое не могло быть в действительности? Несмотря на все наши проблемы я думаю* (*знаю), что мы любили друг друга, даже так. Но нам предстоит пройти долгий путь, чтобы действительно стать друзьями.


Тем временем мы с папой очень хорошо сработались. У каждого подростка есть такие же проблемы с отцом, какие были у нас. Ты хочешь новый телефон, но папа не даёт тебе деньги. Твой папа не разрешает тебе пойти в кино, потому что тебе нужно остаться дома и заняться учебой. Ты ревнуешь, когда папа записывает песню с Братьями Джонас (хорошо, может последняя проблема встречается не так часто).

Сценаристы "Ханны Монтаны" придумывали материал, который находил отражение в наших с папой отношениях, потому что это были обычные бои между подростками и родителями. Но они смотрели на нас, улавливали динамику развития наших отношений и использовали это в шоу, что сделать героев более похожими на нас в реальности. В сериале папа называет меня "Bud" (детка). В обычой жизни он всегда называет меня "Little Buddy" ("Маленький Приятель") или просто "Bud". Другие южные словечки, случайно произнесенные отцом, тоже вошли в сериал, например, "dang flabbit" ("черт возьми!"). Это очень похоже на моего папу.

Также они нашли способ задействовать в шоу песни моего отца. "Ready, Set, Don't Go" - это песня, которую отец написал, когда я только получила роль. На тот момент он еще не был в актерском составе сериала. Наша семья собралась и уехала в Лос-Анджелес. Он смотрел, как мы уезжаем и был счастлив, наблюдая как исполняются мои мечты, но одновременно грустил от мысли, что я уезжаю от него куда-то далеко, что я взрослею. Какой отец не проходил через этот сладко-горький момент?

Год спустя, мы снимем серию на основе этой песни. Этот эпизод станет самым рейтинговым на тот момент, и песня "Ready, Set, Don't Go" превратится в хит для нас обоих. Конечно, когда отец писал эту песню, он ни о чем таком и не думал. Он просто жил своей жизнью и выражал эмоции с помощью музыки, так же, как и я.

Проходило время, и наши жизни все больше и больше пресекались с жизнью наших героев и наоборот. Для меня это было приятно.


Я стараюсь не совмещать ожидание и волнение при моей новой работе, но съемки сериала были не столь ужасающими, как прослушивание. На съёмках меня никто не оценивал. Я не стояла перед группой людей, которым предстояло решить моё будущее. Лучше всего, эта не была жизнь. Если что-то не работало, мы могли попробовать снова. Кадров всегда было больше, чем нужно. Конечно, иногда меня это тоже волновало.
Но это было то место, где я хотела быть. Я работала в команде и пыталась сделать лучшее шоу, какое только возможно.

Сначала было несколько странных моментов. Например, немного странно себя чувствуешь, когда тебе выбирают подходящего парня. Я не имела отношения к этим прослушиваниям, то есть я просто пришла на работу в понедельник, и меня представили моему новому бойфренду. Мы приветствовали друг друга. Сцены с поцелуями - Вы думаете, что это неловко целовать человека, с которым едва знакома - но нет, ведь это не вызывает никаких реальных чувств. Это означает, что тот человек для тебя никто. Это работа. Я целовалась так же, как притворялась лунатиком или закрывала рот при виде туалета Джексона. Это игра. Хотя я должна признаться, что была немного взволнована, когда смотрела эпизод, где Майли должна поцеловать Джейка. Мне показалось, Коди Линли там замечтался немного. И конечно же я рада, когда во втором сезоне в съемках принимал участие Джесси Маккартни. Я всегда была его поклонницей.

К концу того первого сезона в сериале приняли участие такие приглашенные звезды, как Долли Партон, Брук Шилдс и Вики Лоренс. Возможно, я должна была быть взволнованной, но это же было наше шоу. Они посещали те места, где весь наш актерский состав и я провели свою жизнь. Это была моя зона комфорта. Большую часть времени. Кроме тех случаев, когда Майли Стюарт должна была надеть костюм курицы. И позже, когда я одевала костюм борца сумо, меня это выводило из себя. Я думала носить парик - это плохо, но после примерки тех огромных костюмов, я начала проявлять большое уважение к людям, которые носят костюмы Микки Маусов в Диснейлэнде. Я не выношу этого. По-моему, у меня начинает развиваться клаустрофобия. Обычно я прекрасно себя чувствую, но вовремя тех сцен у меня было желание позвать к себе маму.

Мне очень повезло с Ханной Монтаной. С самого начала я чувствовала, что была Ханной. Я не делала ничего особенного для моего персонажа и пыталась почувствовать то, что чувствует она. Те навыки, которые
я позже развивала, мне бы помогли, но в начале пути я просто чувствовала, что сценарий был написан для меня. Каждая строчка, написанная сценаристами, давалась мне легко.
Я - чудо природы. Я могла прочитать сцену дважды и успеть выучить её. Я никогда не беспокоилась, что не смогу запомнить ту или иную сцену. Конечно я запарывала некоторые сцены, но это был процесс обучения.

Меня не злило, что нужно несколько раз прогнать сцену. Бегущие строчки? Практика? Не самое любимое.
Моими любимыми рабочими днями были те, когда я мы снимали именно эпизоды для шоу. Для меня это были настоящие дни, реальная сделка. Репетиции - это как замедленное движение, патока, по сравнению с адреналином, когда ты выступаешь.

Но я бы не променяла ни один из тех медленных дней на что-либо другое. И в самом начале для меня всё было настолько ново, что ничто не казалось мне медлительным. Я помню, когда впервые нарядилась для красной ковровой дорожки. Это была премьера Chicken Little. Фильм был телекомпании "Дисней", и я хотела его увидеть, следовательно я попросила билеты туда. Мы с мамой пошли за платьем в магазин Charlotte Russe. Я помню, что сказала: "Мама, а мне нельзя сказать им, что у меня премьера?" Они бы предложили мне помощь или стакан чистейшей воды, или еще что-нибудь. На что мама ответила: "Тебе никто не поверит. Знаешь сколько людей в Лос-Анджелесе приходят в магазин и говорят это?"

Я остановила выбор на черном пиджаке. Мне казалось, я выглядела очень мило, по сравнению с тем, что я ношу сейчас. Когда мы пошли в кино, я прошлась по красному ковру, подошла ко всем ко всем этим вспыхивающим камерам и фотографам, выкрикивающим имена звёзд. "Зак! Джоан! Стив!" Когда прошлась я, камеры опустились. Была тишина. Никто не знал, кто я такая. Ну, довольно моих красно-ковровых фантазий.

Когда кино закончилось, мама и я пошли на after-party. Каждый с кем-то разговаривал, казалось, что здесь все друг друга знают. Мы взяли еду и начали искать место, чтобы сесть. Столы были переполнены людьми, которые были в бизнесе намного больше, чем я. Мест не было. Поэтому мы сели на полу. Никто нас не заметил. Мы были самыми большими лузерами в истории. Это было довольно унизительно.

7 звезд, с которыми я хотела бы поработать
1.Хилари Дафф.
2.Дженнифер Энистон.
3.Мерил Стрип.
4.Шайа Лабаф.
5.Джон Леннон (мне все равно, что он умер).
6.Джонни Кэш.
7.Элвис (ок, мне нравятся мертвые ребята).


Прежде чем отправиться в тур с The Cheetah Girls, мама поставила одно условие. Обычно, когда ты находишься в гастрольном туре, то в автобусе с тобой едет целая команда. На этот раз я делила автобус с командой The Cheetah Girls, таким образом группа была большой - приблизительно сто человек, разделённых
на 4 автобуса. Танцоры, два мальчика и две девочки, были всем в свои двадцать лет. Мне было тринадцать. Мама сказала, что ей все равно, сколько я получу за этот тур. Она только хотела сделать всё вокруг настолько удобно и нормально для меня, насколько возможно. Таким образом мы заплатили за дополнительный автобус, который был специально для меня. Мама, Мамми и Ноа (остальные дети остались в школе). После концерта я возвращалась в автобус, делала домашнее задание, а потом смотрела кино с Мамой и Ноа. Это всё было слишком нормально. Если такие вещи вообще можно назвать нормальными, когда ты подросток и едешь в гастрольный тур по двадцати городам.

Я была поражена, что мама заказала для меня отдельный автобус. Быть вместе с командой - это возможность хоть немного повеселиться, но жить так не возможно. Мне нужно личное пространство. Мне нужно время. И это больше, чем просто ментальное понятие. И как я говорила прежде, странно это или нет, я чувствую себя хорошо, когда нахожусь одна.

Даже при том, что в автобусной ситуации разобрались, не всё было так гладко в этом туре. И есть два слова, которые смогут сказать, что этот тур был НЕ совсем гладкий.....Сент-Луис .
У меня впринципе ничего нет против Сент-Луиса, но я бы не сказала, что хочу туда вернуться. Мое невезение началось в Сент-Луисе в том туре и продолжилось дальше. Во время исполнения песни Who Said? (Кто Сказал?), я почувствовала себя не очень хорошо. Я убежала со сцены. Это было ужасно. Мои танцоры продолжали танцевать. Они даже не заметили, что я ушла.

Как только я начала чувствовать себя лучше - это было приблизительно минут через пять - я поторопилась обратно на сцену. Я сказала: "Простите, ребята. Мне стало очень плохо." (Позже моя мама сказала: "Майли, ты же никогда не обедала в Букингемском Дворце". А потом это случилось снова. Я убежала со сцены на песне Best Of Both Worlds ("Лучше От Обоих Миров") Я думала, что съела, что-то не то (мы были всё ещё в Сент-Луисе), и чувствовала себя лучше, поэтому в тот вечер снова вышла на сцену.

Но это повторилось еще раз. Каким-то образом я пережила это в тот раз, но в следующем городе, Далласе, отправилась к доктору. Он сказал, что я здорова, но в ту же ночь на концерте я вновь чувствовала себя плохо. Это не было нормально. И это не были нервы. Нервы - это когда тебе нужно в туалет, но уже слишком поздно. Здесь было что-то другое. Я пошла к другому доктору, и на этот раз они сделали эхокардиограмму. Они нашли отверстие в сердце (и это было до моего первого разрыва с парнем), но они сказали, что реальной проблемой была тахикардия.

Тахикардия означает, что моё сердце убыстряется, в то время как остальные части моего тела не могут поддержать тот же уровень. ("Тахи" означает "очень быстро", а "кардия" - "сердце") Когда я сказала Бэззу мой диагноз, то он тут же переспросил: "Ты уверена, что это не тахимотия (tachymouthiamouthia)?" Это означало, что если у меня появятся какие-то проблемы, то часть моего тела будет рабтать тяжелее, чем должна, и сердце - биться очень быстро). Я всегда была старательной ученицей.

Тип тахикардии, которую обнаружили у меня, был не опасен. Это не причиняет мне боль, но беспокоит. Моё сердце начинает биться намного быстрее даже тогда, когда я поднимаюсь пешком на один лестничный пролет. Состояние ухудшается, когда я одеваю парик. Я становлюсь горячей, моё тело пытается остыть, и сердце начинает убыстряться. Когда я ношу парик, то иногда не могу дышать и думать. Я чувствую клаустрофобию. Когда я на сцене не бывает времени, чтобы я не думала о своём сердце.

Псалом 43-5

Почему я так обескуражена?
Почему моему сердцу так плохо?
Я вверяю свои надежды Богу!

Мой диагноз остановил моё время. В том туре я действительно заботилась о том, чтобы лучше выглядеть. Я мало ела. Иногда я за целый день могла съесть только пирог. И больше ничего. Это было не хорошо. Я всегда боролась с весом, но когда я узнала, что у меня есть отверстие в сердце, поняла, что приносить здоровье в жертву ради хорошего внешнего вида - это не вариант. Я боялась. Как многие девочки моего возраста, я немного стиснялась того, как я выгляжу, но было предельно ясно, что в моем случае лучше быть здоровой и нормального размера. Когда я вернулась из тура, папа повел меня в один из любимых китайских ресторанчиков "Панда Экспресс". Он сказал: "У тебя есть отверстие в сердце, малышка. Так что теперь питаемся едой."

Я всегда думала, что работать настолько насколько позволяют тебе силы - это прямой путь с достижению цели. Но у моего тела есть свои пределы, за которые я не должна выходить. Я должна заботиться о себе, иначе это может плохо закончиться. Теперь я хорошо ем, стараюсь много спать и избегаю кофеиносодержащие напитки перед концертами. (Последнее особенно трудно, ведь я обожаю Коку!)

После того тура я поняла, что могу легко перегнуть палку. Поклонники поддерживали меня, продюсеры поддерживали меня, и моя семья тоже поддерживала меня. Но в кресле водителя сижу я одна, и если кому-то нужно нажать на тормоза, то этот человек - именно я. Это был важный урок для меня. В некотором смысле, я считаю это своего рода благословением, чтобы я стала осторожнее, потому мне необходимо беречь себя. Это заставляет меня поддерживать баланс.

Да, и о Сент-Луисе. В следующий я отправилась туда для исполнения гимна в игре Кардиналов, а игру отменили из-за дождя. И Сент-Луис стал местом, где впервые состоялось шоу в рамках нашего совместного тура с Jonas Brothers... Но об этом позже.


Тур с The Cheetah Girls закончился, и мне нужно было возвращаться домой, возвращаться к работе на съемочной площадке "Ханны Монтаны". Это было первое утро после тура, я проснулась в своем доме в Лос-Анджелесе от нашей голосовой системы сигнализации, которая произнесла: "Входная дверь открыта". Это означало, что кто-то из моей семьи повел на прогулку собак. Я вытащила себя из постели, почистила зубы, сходила в душ и открыла один из мои двух шкафов*. (*все верно, именно два шкафа!!) Они оба были набиты вещами, которые можно носить в течение всего года. Половину из них я приобрела в Forever 21 и Walmart, другая половина - это вещи дизайнерских марок - таких как Шанель, Гуччи или Прада, которые я начала покупать, когда шоу вышло в эфир. Это быстрый взгляд на две стороны моей жизни - то, что я выбираю для себя и то, в чем люди хотят меня видеть - все это лежало вперемешку друг с другом и с трудом подлежало рассортировке.

Как только я оделась, я уговорила одного из водителей нашей семьи подбросить меня на репетицию "Ханны Монтаны" к 8 утра. В 12:30 мы отправились на ланч. Эмили, Митчел и я, перебивая друг друга, уложились в рекордные сроки, рассказывая, что происходило у нас в жизни за последнее время, а потом вернулись обратно к работе.

После репетиции я отправилась на фотосессию для обложки журнала "Seventeen", а затем домой, чтобы приступить к работе над песней, которую мне предстояло записывать на следующей неделе. Пообедав с семьей, кроме папы, которого не было в городе и Бренди, у которой есть своя собственная квартира, я пошла в комнату проверить электронную почту.

Я зашла на AOL и увидела собственное фото на домашней странице - ну что ж, не плохо! Затем я вошла под своим именем в фан-почту на Miley World* (*да, у меня тоже есть свой пароль к Miley World). Теперь предстояло идти в душ, в кровать, спать, чтобы повторить все это на следующий день.

Это был второй сезон "Ханны Монтаны". Можно сказать с уверенностью - моя жизнь изменилась.


Моя новая жизнь затрагивала не только меня. Она так же затрагивала моих братьев и сестёр. Но они актёры. Мой младший брат, Брэйсон, на два года младше меня. Он чувствительный человек – он очень осторожен с чувствами других людей. Брэз придет ко мне с чем-нибудь, и мы обмениваемся нашим секретным рукопожатием, очень серьёзным тайнам. Я не собираюсь врать – я, обычно, не умею хранить секретов. Но когда Брэз доверяет мне что-то, ничего не может заставить меня разрушить его доверие. Кто-то может воткнуть в меня нож, но я всё равно ничего не расскажу. Брэз и я стали близкими друзьями около года назад. Я не хочу сваливать это всё на моду, но я думаю, что мы стали близкими друзьями, когда он получил пару кед от фирмы Converse. Я тогда среагировала примерно так: "Хорошо, теперь ты не прикидываешься опрятным ребёнком , Брэз".

Ноа - душа всей семьи и комик. Она словно небольшое жёсткое печенье, и ничто не может её остановить. Когда Ное было четыре года , мой друг и я спросили могли бы мы накрасить её, и мы долго продолжали раскрашивать её, как клоуна. Мы нарисовали розовые круги на её щёках и нарисовали огромный синий рот. Она не даст мне забыть тот день. Если я когда-нибудь попрошу накрасить её, она скажет «Ты собираешься сделать меня похожей на клоуна!» и откажется.

Ноа хочет чтобы её комната была как Ноев Ковчег. У неё есть огромный игрушечный жираф в одном углу и огромная игрушечная лошадь в другом. У неё есть рыбы, птицы и собака. Ноа хочет столько животных вокруг себя сколько это возможно. Это то что она и я (и наша мама) имеем общего. Никто так не любит животных, так как их любим мы.

В прошлом году мама, папа и Брэнди пошли на концерт, и я осталась присматривать за Ноей. Как только они ушли Ноа сказала: "Ты весёлая. Я хочу сделать что-то на самом деле весёлое". Кем была я, чтобы спорить? Поэтому я достала большую посудину и налила в неё клиновый сироп. Кола, мороженное, взбитые сливки, немного вафель и опрыснула сверху. Я дала Ное ложку и сказала: «Давай посмотрим сколько сахара мы можем вкачать в тебя». Она ела, пока ей не стало плохо.

А потом, дав ей немного переварить пищу, я решила сделать ей приятное и устроить расслабляющую спа-процедуру. Я сделала специальную маску для лица из яиц, меда, бананов и всего того, что пришло мне в голову. Как только мои родители вернулись домой, мама сказала: "Что это за запах?" На кухне царил беспорядок. Повсюду валялась еда. Мама была права, запах был не самым приятным. Но на следующее утро первое, что сделала Ноа - она положила руки себе на щеки и сказала: "Мои поры такие чистые! Моя кожа нежная, как у ребенка". На что я ей ответила: "Это потому что ты и есть ребенок". Я очень рада, что до сих пор со мной случаются подобные моменты. Я бы не хотела их потерять.

Мои старшие братья и сестры сейчас не живут со мной, но они часто появляются поблизости, и когда это случается, я бросаю все (кроме школы и работы) ради того, чтобы провести время вместе с ними. Брэнди - это ангел нашей семьи. Она самый честный и правдолюбивый человек, которого я когда-либо встречала. Я имею ввиду, что она очень правильная, но при этом действительно хорошая. Трейс довольно беззаботный. Ему все равно кто и что думает о нем. Трейс живет рок-н-роллом, мне нравится его группа, Metro Station. Если бы мне нужно было распределить нашу семью на категории, я бы сказала, что он больше всех похож на меня. О, ну вернее, я - на него, ведь он старше.

Теперь, когда я очень занята, я прекрасно осознаю, сколько времени провожу с семьей. Я хочу быть уверенной, что извлекаю максимум пользы из этого. Это совсем не так, как если бы мы уселись и поставили правило, что "Каждый должен быть дома за обедом во вторник" или "Никому нельзя разговаривать по мобильнику, находясь в гостиной". Наш дом - это шумное и оживленное место, в который часто приходят и уходят родственники, друзья и животные. Но как и любая семья мы стараемся оставить все проблемы и особенно работу за порогом. Дома я - не звезда. Все помнят, кто я такая, но вместо того, чтобы всем рассказать об этом, они наоборот закрывают меня от всех. Дома я просто та, кто устроился на работу раньше, чем большинство детей. Мне нравится, что в нашей семье, что все, что я делаю сейчас - это то, что мой отец делал уже давно, и когда я начала заниматься этим, никто не предал этому особого значения.


Моему отцу часто приходится ездить по работе, но когда нет такой необходимости, и мама, и папа превращаются в домоседов. Возможно, это потому что они прекрасно уживаются друг с другом. Когда мой отец гастролировал со своим мега-хитом "Achy Breaky Heart", мама оставалась дома с детьми. Отец часто долго отсутствовал, но даже когда он находился дома месяцев шесть подряд, что очень много, родители никогда не ходили на званые обеды и не устраивали вечеринок, они не приглашали к себе звезд и не обсуждали последние сплетни. Им нравилось быть наедине друг с другом и с нами.

В этом я похожа на них. Мне нравится посещать небольшие вечеринки и ходить в гости к друзьям, когда в компании человек десять, или, например, заниматься плаванием. Из-за своего сердца я всегда осторожна. Думаю, моя идея о хорошей вечеринке, когда кто-нибудь попадет лицом в торт, не так плоха. Я не пью и никогда не закурю. Я всегда говорю, что для меня курение - это все равно что разбить гитару, а потом ожидать, что на ней можно будет играть. Я никогда не сделаю этого с моим голосом, не говоря уже о моем теле. Мама хочет, чтобы мы осторожно относились не только к обычному курению, но и к пассивному тоже. Но чего не хочет моя мама? Оба моих дедушки умерли от рака легких (не смотря на то, что дедуля (Паппи) заболел им из-за асбеста, а не от курения).

Жаль, нас приглашали на столько классных вечеринок, но мы так и не появились на них. После церемонии "Оскар" в прошлом году мы должны были пойти на вечеринку, которую устраивал Элтон Джон. Мы были приглашены на вечеринку Мадонны. И на многие другие. У нас были билеты на все мероприятия в городе. Это было ошеломляюще, это льстило нам . Но после церемонии мы с мамой посмотрели друг на друга, и я сказала: "Я пойду, если ты захочешь идти". И она сказала мне: "Я пойду, если ты захочешь идти". Это была главная ночь в году в Голливуде, мы были шикарно одеты, у нас были самые крутые приглашения, которые мы только могли себе вообразить. И что мы сделали? Мы зашли в нашу любимую пиццерию Mo's, взяли куриную барбекю пиццу, и пошли домой, чтобы переодеться в пижамы. Мы сели на кухне и говорили о том, как любим эту пиццу, а потом на мгновение остановившись, я сказала: "Мы должны были пойти?" И обе сделали движение головой: "Нет". Когда все закончилось, мы предпочли оказаться дома в пижамах.

7 блюд, которые я люблю:

1.Овсяные хлопья с мороженым.
2.Сыр-гриль с кетчупом.
3.Макароны с кетчупом.
4.Пельмени.
5.Остатки из банки с печеньем.
6.Энчилада (блинчики с острым мясом).
7.Яйца с сиропом.

Это просто - быть такой семьей, какая мы есть, когда мы находимся дома. Но становится немного сложнее, когда мы выходим за его пределы. Когда что-то начинает мешать. По воскресеньям мы ходим в церковь, а потом все вместе отправляемся на ланч. Когда мы едим, к нам иногда подходят люди. И тогда мама говорит: "Это воскресенье. И мы едим. Ей всего шестнадцать лет, и она не может сделать это прямо сейчас". Мне не очень приятно. Почему я не могу поставить одну подпись? Это занимает пять секунд. В этом нет ничего страшного. Но мама говорит, что это время для семьи, и автографы могут подождать. Она хочет быть уверенной, что это время, когда я просто Майли, которая отдыхает со своей семьей.

Еще одна вещь, которая может случиться, это когда мы идем в Universal (парк аттракционов), и поклонники начинают меня окружать, чтобы сфотографироваться или взять автограф. Я не возражаю против этого, но семья не хочет стоять рядом в течение часа и ждать меня. Им хочется идти кататься. Наверное, я - сестра, которая вечно тормозит нас, и они злятся на меня так, как злились бы Вы, если Ваш брат орал на Вас на парковке у кинотеатра. Такие моменты не дают мне забыть, что я по-прежнему просто Майли, и мне неплохо было бы поспешить.

Когда "Ханна Монтана" превратилась в хит на телевидении, для меня и моей семьи жизнь начала идти в бешеном темпе. Если у меня появлялся хотя бы час для похода по магазинам в Нашвилле или еще где-нибудь, я немедленно мчалась туда. Как можно было ожидать, что я смогу выбрать самые лучшие джинсы, ставя меня в такие временные рамки? Теперь я понимаю, как много могла успеть сделать всего за один час. Я могла дать интервью. Я могла написать песню. Я могла научиться каллиграфии. Я могла дойти до уровня "Hard" в игре "Guitar Hero". Один свободный час - был кучей времени для меня. И большой роскошью. Начинаешь больше уважать время, когда у тебя постоянно пытаются его отнять, и тебе нужно решить, что с этим делать.

С другой стороны я ненавижу собственное понимание того, насколько я завишу от времени. Я делаю все, чтобы не чувствовать часов . Я не люблю спешить. Когда я одеваюсь, я хочу быть уверена, что весь день мне будет комфортно. И я стремлюсь к высокому уровню комфорта. С меня сойдет семь потов прежде, чем я остановлюсь на единственно правильном варианте. Моя мама тоже не любит спешки, но с тех пор, как наша жизнь наполнилась множеством обязательств, она предпочитает делать все вовремя. Она любит говорить: "Ты опаздываешь, и заставляешь опаздывать меня. Мне пора ехать." На что я отвечаю: "Ну и что? Не бери меня. Я не пойду так. Или просто найди кого-нибудь, кто бы смог меня подвести." Я не вижу здесь ни одной причины, чтобы раздражаться. Я не могу вернуться в прошлое, повернуть время вспять и сделать так, чтобы мы не опоздали. Если мы опоздали, то мы уже опоздали. Да, мама этого до сих пор не может понять.

У меня есть всего несколько часов в день, когда я не нахожусь на съемочной площадке. Я делаю все, что могу, чтобы отдохнуть. Я играю в "Guitar Hero". Я почти убедила родителей, что это практически тоже, когда ты играешь как профессиональный музыкант. И я постоянно им говорю: "Я профессиональный музыкант. Мне нужна эта видеоигра. Я отдыхаю отдыхаю со своими партнерами по сериалу во время ланча. Пока я жила в Теннесси, мы с друзьями любили планировать свободное время после уроков (когда мне не нужно было на черлидинг). Теперь я делаю все возможное, чтобы разгрузить себя в послерабочее время, чтобы пойти домой и побыть с братом или сестрой, покататься на велосипеде по окрестностям или просто остаться дома. Делаю все то, о чем не нужно предварительно договариваться или постоянно поглядывать на часы.

Очень многое в нашей жизни расписано заранее. "Хорошо, будем, придем, придем..." Иногда приходится говорить: "Нет". Для меня всегда сложно определить, на что сказать это "нет". Каждое предложение кажется важным. Каждое предложение звучит заманчиво. Но родители не перестают напоминать, что не нужно максимизировать слово "каждый". "Единственный". Последняя возможность. Мой отец романтик. Он говорит мне об искренности. Чтобы я следовала своей судьбе. И чтобы я не забывала, что спускаться с горы тяжелее, чем подниматься в нее. Мама же прагматик. Она хочет быть уверена, что у меня есть детство. Что я могу помогать по дому, и что у меня есть время на обычный отдых с друзьями. Не представляю что значит иметь родителей, которые только и думают, как подняться выше и выше, чтобы достигнуть максимальной славы, популярности или заработать побольше денег. Это бы точно доставило мне массу неприятностей.

Истинная правда в том, что занять высокое положение в обществе самых знаменитых, богатых или успешных людей - это не моя цель. Мне не нужно это. Я не хочу постоянно гнаться за чем-то. Я понимаю, что мне выпала уникальная возможность пройти через многое в своей жизни в свои шестнадцать лет. Но я также понимаю, что если не буду внимательна, то рискую пропустить все, что обычно испытывают другие, когда им шестнадцать лет. И при всем сумасшествии в моей жизни, нормально жить в свои шестнадцать лет - это одно из моих самых больших желаний.

Екклезиаст 4:6.

Лучше иметь иметь одну горсть спокойствия,
Чем две - тяжелой работы
И лететь по ветру.

Когда дела подходят к концу, семья очень быстро возвращает меня на землю и напоминает кто я и откуда.

Бабушка ходит на работу вместе со мной каждый день. Она самая потрясающая женщина в мире. Я никогда не слышала, чтобы она ругалась. Я никогда не видела, чтобы она сердилась. Она проживает каждый день молитвами. Если бы я могла, я бы сделала ее святой. Она - моя вторая мама, она всегда помогает мне твердо стоять на ногах, даже когда мои мысли где-то в облаках.

Знаю, сложно поверить, но все мы всецело посвящены семье и традициям. Как бы мы ни были заняты или какой бы день нам ни предстоял, отец любит по утрам заваривать для меня Ovaltine (*нечто наподобие какао). Он делает это еще с тех пор, как я была маленьким ребенком, и он очень педантичен в этом.

Сначала папа высыпает порошок в высокий стакан. Потом заливает его молоком, немного помешивает и аккуратно пробует. Если пропорции порошка и молока не верны, он говорит: "Нет, это не совсем верно". Я же уверена, что получилось вкусно и пытаюсь остановить его, но он говорит: "Нет, нет, я хочу, что чтобы все было правильно". Затем он выливает стакан шоколадного молока и начинает все по новой. Когда наконец он получает стакан, удовлетворяющий всем его требованиям, мы садимся рядом друг с другом за столом, и папа пьет свой кофе, а я - Ovaltine, такой же, каким я помню его вкус с детства. Это по-прежнему приносит мне огромное удовольствие. Я всегда с нетерпением жду этого. Я счастлива, что у меня отец, который до сих пор думает, что шоколадное молоко - это то, что я хочу пить каждое утро? Действительно ли я хочу пить шоколадное молоко каждое утро? Это не важно. Отец считает, что да, поэтому и я так считаю.

Пить по утрам шоколадное молоко Ovaltine, делать сестру, похожей на клоуна, есть поздно вечером куриную барбекю пиццу, сидя в пижамах. Эти маленькие вещи делают нас теми, кем мы являемся в этом огромном мире.


Девочка с Юга.

Кем я являюсь в своей семье, где и как я росла. Конечно же я жила мечтой, но это не случилось внезапно. Так откуда взялась моя мечта? Частично она пошла от сцены, где я видела выступления отца. Но в основном все началось на нашей ферме во Франклине, Теннесси вместе со всмеми лошадьми, коровами, курицами и моей семьей.

Многие думают, что на ферме очень много работы, но когда, скажем, не нужно собирать урожай, то это не так сложно - заботиться о животных. Лошади прекрасно живут в естественных условиях, поэтому не нужно постоянно что-то делать для них. Мы выгоняем их пастись на одну поляну, а коров - на другую. Они едят траву. Потом трава вырастает снова. И они начинают есть больше травы. Иногда мы катаемся на них (на лошадях - не на коровах); они спокойно к этому относятся, но, не считая этого, лошади занимаются своими делами.

Что касается куриц, они как обычные домашние животные. Моя курица, Люси, будет целыми часами сидеть у тебя на коленях и давать себя гладить. Но к этому их нужно приучать, пока они не выросли. Люси единственная такая курица у нас. Вы, наверное, посчитаете меня довольно отсталой, если я скажу, что за курицами ужасно интересно наблюдать. Они прогуливаются, покачивая своими маленькими головками. Серьезно, нет лучшего отдыха, чем расслабиться и просто наблюдать, как курицы живут своей жизнью.

Мама всегда говорит, что пока я не пошла в школу, наша жизнь и планы напрямую зависели от расписания концертов. Отец постоянно гастролировал, давал концерты, поздно возвращался домой. Он часто не появлялся раньше десяти или одиннадцати вечера, поэтому мне разрешали ложиться спать поздно вместе со всеми. Время, которое нам удавалось провести вместе, было чуть ли не священным.

Как я уже говорила, дома я была небольшой тенью отца. Мне было четыре или пять лет, когда он сажал меня на медленную лошадь и брал на прогулку вокруг дома вместе с Брейсоном и Бренди (Трейс же очень боится лошадей, и подобные прогулки ему не нравятся). Либо он усаживал меня перед собой, и мы поднимались в гору на внедорожнике, где находилась небольшая палатка, в которой можно было остановиться. Отец разжигал костер, и мы жарили шашлык. Мы сидели там рядом с костром в окружении деревьев и под огромным небом Теннесси. Это располагало к тому, чтобы начать мечтать о чем-то большом, видя все звезды над собой. Мне казалось, что небо бесконечно, и что я смогу увидеть Плутон. В детстве я проводила с отцом очень много времени на природе.

Девочка с Юга.

Я помню прогулки на лошадях,
Качели с цепочками,
Семейные пикники
И шорох опадающих листьев.

Я люблю собирать цветы,
Становиться ногой в ручей,
Слушать пение птиц
Во время игры в прятки.

Все это может показаться незначительным,
Но для меня значит очень многое.

В деревне не так много всего,
Но многое из этого мне не нужно.
Я девочка с юга,
Большие вещи не имеют для меня особого значения.

Мне все равно, что можно увидеть
В большом городе.
Мне не известна ваша так называемая музыка,
Я просто люблю кантри.

Мы становились взрослее, но по-прежнему проводили время на ферме. Несмотря на все ужасы шестого класса, когда я приходила домой, я играла в баскетбол с Брейсоном или проводила время, прыгая на батуте с Бренди. Если мы не прыгали, то говорили о... кто знает? Да и какая разница. Это лучшая часть во времяпровождении вместе с сестрой. Здесь нет официально запланированного начала, середины или конца беседы. Ты просто даешь волю мыслям перепрыгивать с одного на другое и так до бесконечности.

Как-то Трейс решил начать строить домик на дереве между двумя прекрасными деревьями. И эта работа затянулась очень надолго. Тогда отец решил помочь завершить строительство, но однажды, ударив себя молотком по пальцу, решил не продолжать. Как-то раз я тоже решила вмешаться. Но поскольку я не имела никакого представления о строительстве, я просто развесила несколько одеял, которые образовали из себя стены и потолок. Получилось как крепость, которую любят строить дети. Но я забыла о факторе дождя. Да. Дождь. Не самое лучшее, когда у тебя домик, стены которого сделаны из одеяла. Но сам по себе домик на дереве смотрится очень мило. Всякий раз когда мы приезжаем в Нашвилл, мы с Брэззом забираемся на деревья и играем в шашки. Это наше небольшое убежище, где мы можем мечтать о чем только пожелаем.

В нашей семье не принято соперничать. Мы всегда даем друг другу выиграть, когда устраиваем "куриные бои" в бассейне ("chicken pool"). Мы заботимся о чувствах друг друга.

Очень жаль, что осторожность в отношении чувств никак не соотносится с осторожностью в отношении транспортных средств. У меня нет ни одной фотографии, где я бы сидела в шлеме на лошади или велосипеде. Папа всегда говорит, что он не может бегать как многие звездные родители выполняя родительский долг. Не помню, чтобы кому-нибудь из нас, детей он надевал шлем. Или даже самому себе, если это имеет какое-то значение.

Однажды, в раннем детстве, отец отправился на прогулку на внедорожнике и взял меня в специальной сумке для переноса детей, которую одел как обычный рюкзак. И опять же, никаких шлемов. Он ехал сквозь леса, двигался очень быстро, зиг-загами и наткнулся на дерево, упавшее на нашем пути. И только после того, как он переехал дерево, он вспомнил, что у нахожусь у него за спиной. И тут удар! Папа отнес меня домой с огромной шишкой на лбу. Могу лишь представить, чем это могло бы закончиться, не получи я тогда небольшую травму мозга. Я до сих пор пытаюсь находить изощреные пути для того, чтобы он загладил ту свою вину передо мной. Большинство из них начинаются примерно так: М-А-Ш-И-Н-А.


Я говорила о том, с чего началась моя мечта, но прежде, чем продолжить, я сделаю небольшое отступление и расскажу Вам про День Мула. Вы не ослышались, День Мула. Дедуля возил меня туда каждый год. Нет, я не заявляю, что День Мула сыграл огромную роль в моем желании быть актрисой и певицей, но ведь я - девочка с фермы... ладно Вам, это обычный ежегодный праздник под названием "День Мула". Это наследственное. Вы хотели бы узнать об этом побольше? Тогда приготовьтесь.

Я позвонила отцу и спросила: "Мне приснилось, или Дедуля всегда возил на празднование Дня Мула? Так что это было?" На что папа ответил: "Я бы описал тебе это как когда каждый приезжает в Колумбию, Теннеси". Теперь вы понимаете. Я не смирилась с этим. (Как там говорят - порой правда интереснее вымысла?) Если Вам не приходилось присутствовать лично на этом празднике, то знайте: это ежегодное собрание мулов и ослов в Колумбии, которое сопровождается живой музыкой, народным творчеством, засорением местности и конечно же скоплением мулов. Это распродажи мулов, показы мулов, шоу с участием мулов, бесконечные горы сувениров с мулами. Мы с Дедулей возвратились бы оттуда с маленькими фигурками мулов и футболками с их изображением.

Однажды, дабы отпраздновать наш совместный поход на этот праздник, Дедуля купил мне настоящего, живого осла. Весь путь до Кентукки он провел в повозке для лошадей. Дедуля сказал, что осел, которого я назвала Иа-Иа (Eeyore), наполовину зебра, и поэтому у него полоски внизу ног. Это было совсем недавно, когда со мной случилось что-то вроде "Так, минутку!..", я и поняла, что у всех ослов есть белые манжеты на ногах.

В общем вот такой он - День Мула. Мне кажется, вы должны были узнать об этом.

Такова была я, наблюдавшая за курицами, веселящаяся с мулами и рискующая получить серьезную травму из-за внедорожника собственного отца. Я не думала о том, чтобы стать большой звездой. А кто стремился к этому? Но уже тогда я знала, что по меньшей мере хочу выступать перед публикой. За пару лет до нашего переезда в Торонто меня отправили в летний лагерь "Дети на сцене" при небольшом театре под названием "Котельная" во Франклине. Когда мы ставили пьесы на сцене этого театра, мне не доставались главные роли. Единственное, я помню как играла роль пожилой женщины. На мне был огромный парик, так что это был своеобразный опыт, который помог мне будущем.

В школе я чаще принимала участие в постановках, чаще - в смысле мне довелось играть роль Мисс Босси (Miss Bossy). Когда мама пришла в школу со мной и моим самодельным костюмом, учительница второго класса, Мисс Сиве (Miss Severe) (также учительница Бренди. И Брейсона. И Ноа.), сказала: "Майли уже давно все для себя решила". Я была именно таким ребенком. Учителя любили меня.* (*в отличие от одноклассников) Исключая случаи, когда меня было невозможно заставить замолчать. Что происходило практически постоянно.

В пятом классе, за год до ужасного Года Страха, мы наконец-то переехали в Торонто, чтобы жить вместе с отцом. Мама препятствовала этому до конца, она не хотела, чтобы мы уезжали из Теннесси, но, как я уже говорила, нам нужно было быть всем вместе. Расставание с командой по черлидингу стало самым тяжелым изменением для меня, ведь я сильно к ним привязалась. Поэтому маме пришлось долго искать альтернативу этому в Торонто. Да, как выяснилось, черлидинг не очень-то популярен там.

Наконец ей удалось найти одну команду в Бурлингтоне, в часе езды от Торонто. Но чтобы попасть туда, нужно было учиться в седьмом классе, я же была еще слишком маленькой; но мама рассказала им, что я с шести лет занимаюсь черлидингом и убедила их просто познакомиться со мной. Когда я вошла в спортивный зал, они были приятно удивлены, насколько я была маленькой. Меня было легко перебрасывать с места на место. И меня приняли!

Зимой в Торонто намного холоднее, чем в Нашвилле. Та зима, которую мы решили провести в здесь, стала самой холодной для города за последние пятнадцать лет. И каждое воскресенье мы отправлялись на тренировки в Бурлингтон, несмотря на снежные заносы. Бедная моя "южная" мама, которая никогда в жизни не ездила по обледенелым дорогам! Она - настоящая героиня.

Все то время в Канаде, когда я не занималась черлидингом или уроками, находясь на домашнем обучении, я проводила вместе с мамой. Это означало, что мы ездили на съемочную площадку Doc навестить отца. Проводя столько времени на съемках, меня довольно затянул сам процесс - работа камеры, что означает услышать команду "остановите съемку!", и как важна тишина. Но больше всего я любила, находясь в костюмерной, примерять на себя парики. Да, знаю, знаю. Некоторые люди оглядываются на свою жизнь и понимают, через что им пришлось пройти, как они преодолевали несправедливость или утешали страждущих. Я же, когда оглядываюсь на свое прошлое, вижу в нем только парики.

Отец снимался в сериале Doc несколько лет, и все продюсеры знали нашу семью. Вскоре после нашего приезда продюсер (или это был режиссер?) предложил мне роль девочки Кайли в одном из эпизодов шоу. Кайли - это дружелюбная маленькая девочка, у которой мать злоупотребляла алкоголем и переехала жить к ее отцу в Нью-Йорк. Отец Кайли жил в том же доме, что и Док (мой папа). Я сыграла в нескольких хороших сценах в роли Кайли с ее ужасной матерью, и в сцене, где Кайли пытается пройти прослушивание в школьном театре. Знала бы я тогда, через что мне придется пройти. Причем на двух сценах: на съемочной площадке и в борьбе с ужасными девочками из школы.

Если бы мне нужно было выделить какой-то один момент, я бы сказала, что именно роль Кайли помогла мне. Особенно потому что именно она было указана в моем резюме, когда я проходила прослушивание для "Ханны Монтаны". После сериала Doc, я записалась в несколько театральных секций, где могла читать монологи и играть. И мне кажется, это полностью окупило себя. Когда в следующий раз мы приехали в Нашвилл навестить наших друзей, подруга мамы Венди (та самая, которая помогла мне написать "I Miss You", посвященную Дедуле) говорила своим детям о пробах для рекламы Banquet Foods с кантри-певицей Lee Ann Womack. Я очень заинтересовалась этим, и Венди взяла меня с собой. Ее дети были младше меня, и когда на кастинге сказали, что ищут более взрослую девочку, Венди сказала, что я должна пойти. Не помню, что тогда случилось на прослушивании, но я заполучила роль в рекламе и собственного агента.

Что я помню, так это когда вечером перед прослушиванием мама готовила что-то из Banquet Foods, что мне нужно было есть на следующий день. Но когда я зашла в кухню попробовать это, оказалось, что братья уже все съели. В общем не могло быть ничего серьезного, но я очень разборчива в еде. На следующий день, между пробами, я нагнулась под стол и выплюнула эти зерна (по-моему это были они) в руку.

Думаю, никто из Banquet Foods не пожаловался на это, потому что вскоре после мой новый агент предложила мне попробоваться на одну из ролей в будущем фильме Тима Бартона "Большая Рыба".


Вскоре после участия в рекламе Banquet Foods мы вернулись обратно в Торонто, где по большей части проводили время, безнадежно пытаясь согреться. Мы жили у озера. Почти весь год оно было покрыто слоем льда. Каждый раз когда мы выходили на улицу, дул сильный ветер, и мне казалось, что маленькую Ноа вот-вот сдует. Мы постоянно замерзали. Единственное, что меня согревало - это мысль о "Большой Рыбе".

"Большая Рыба" была высокобюджетным проектом. Режиссером фильма стал Тим Бартон, а в главных ролях значились Эван Макгрегор, Джесссика Лэнг, Альберт Финни, Денни Дэ Вито и еще огромное количество известных актеров. Съемки проходили в Алабаме. Мне нужно было приехать туда в течение двух дней, после того, как я узнала, что меня утвердили на роль.

Мама этому нисколько не удивилась. Она лишь сказала: "Алабама, жди нас!" (Должно быть мысль о переезде куда-то в более жаркое место довела маму до небольшого безрассудства, и, положив трубку, она тут же начала закидывать в машину всю нашу одежду.) На что папа сказал: "Вы не можете ехать в Алабаму! Вы сейчас в Торонто!" Но мама была полностью погружена в мечты о солнечной Алабаме и без промедления ответила: "Нет, можем. Мы сегодня же переедем через границу".

Мама, Брейсон, Ноа, я и наша няня Эй Джей тем же вечером отправились в путь и провели в дороге на пути в Нашвилл четырнадцать часов. Чем можно было занять трех детей каждому из которых не исполнилось и десяти лет более, чем на полдня? Ответ один: DVD-плеер. Мама была против DVD-плееров до тех пор, пока мы не стали ездить в эти длительные поездки с юга на север и обратно. Ей нужно было вручить награду "Мама Года" за то, что пока мы ехали, она нас нигде не высадила.

Сразу по приезду в Нашвилл, мы с мамой оставили дома няню с остальными детьми, отделались от теплой канадской одежды, надели шорты с футболками и продолжили путь в Алабаму.

Фильм снимался в маленьком глухом городишке. Мне это уже о многом говорит. Мы добрались до отеля лишь поздно ночью. Это оказался самый ужасный дешевый отель в истории. Вокруг него разгуливали копы, что-то шло не так, а внутри было очень грязно. Мама в панике набрала номер отца. Он сказал: "Просто переживите эту ночь. А утром мы займемся этим".

На следующее утро мы обнаружили единственный плюс отеля по сравнению с адом: в нем был проход в Вафельный Домик. Я и мама любим вафли. Но этого было не достаточно, чтобы остаться. Мы переехали в лучший отель. Сразу после завтрака.

В фильме я снималась в роли девочки по имени Рути. Она вместе с ребятами хотела тайком проникнуть в дом ведьмы, чтобы увидеть ее глаза. Рути была тихой южной девочкой, носила маленькие туфельки от Mary Janes и просила ребят никому не причинять зло. Звучит довольно понятно, не правда ли? Вот только мы с мамой не учли, что жилище ведьмы находилось на болоте. На холодном болоте. На холодном, сыром болоте. На холодном, сыром болоте с насекомыми. И здесь часто шел дождь. Пока мы ехали сюда из Канады, мы ни разу не задумались о том, чтобы узнать погоду. В общем мы не были готовы к холоду, или к сырости, или к насекомым. И уж точно мы не были готовы к болоту.

Сцена с моим участием должна была сниматься поздно, потому что предполагалось, что все будет происходить темной, страшной ночью. Первое, что я увидела, зайдя в наш трейлер - это огромные картинки с изображениями змей, пауков и прочих тварей, живущих на болоте. Это был словно знак, который говорил: "ОБРАТИ ОСОБОЕ ВНИМАНИЕ НА ЭТИХ СУЩЕСТВ! ВСЕ ОНИ ОЧЕНЬ ОПАСНЫ, И ВСЕ ОНИ ЖИВУТ В ЭТОМ БОЛОТЕ, ОНИ ТОЛЬКО И ЖДУТ, ЧТОБЫ НАПАСТЬ НА ТОГО, ПРИЕХАЛ СЮДА ИЗ ТОРОНТО И КУПИЛ СЕБЕ ТОЛЬКО ШОРТЫ С ФУТБОЛКАМИ - О ЧЕМ ВЫ РАНЬШЕ ДУМАЛИ, ИДИОТЫ?" Вот как я это запомнила. Я была в шоке. Насекомые? Вы смеетесь надо мной? Противно! Ужасно! Насекомые - это явно не мое.

Как я уже говорила, болото было сырое и холодное. Трава на нем росла высотой по пояс. Я была уверена, что тот коричневый паук со постера на стене где-то здесь и следит за нами, чтобы напасть. Мама спросила меня: "Майли, ты уверена, что хочешь этого?". После проделанного пути из Торонто? Да, я не собиралась отступать. Бедная мама. Наша ферма - это одно дело, но мама совсем не привыкла к тому, что здесь. Она явно не получала удовольствия. Может, я и не все прошла на своем жизненном пути, но мне уже тогда было известно, что шоу-бизнес - это не так легко, как кажется. Я помню, как наблюдала за отцом на съемочной площадке Doc в один из дней, когда было действительно холодно. Тогда все перемерзли. Мой отец уже многое перенес на себе, но холодно было настолько, что ему пришлось надрываться. Было необходимо отснять эпизод. Так мало того, ему еще нужно было сидеть у фонтана и делать вид, что он наслаждается происходящем. Я продолжаю думать об этом, не знаю, смогла бы я так.

Я находилась на съемках большого фильма. Немного холодно. Немного мокро. Слишком много нервов в частности из-за того, что нужно просто сидеть и ждать. Нам говорили, когда мы можем идти есть, и когда мы можем идти в душ. Абсолютно непривлекательно. Это и есть настоящий шоу-бизнес. На страницах журналов вы видите множество красивых картинок, но за большинством из них стоит большая нелегкая работа и совсем капля гламура. Но знаете что? Я бы ни на что это не променяла! Я даже заработала себе укус от одного из тех жуков.

В общем с жуками или без них, я хотела сделать все по максимуму. Здесь был Тим Бартон. Если я ему понравлюсь, он может пригласить меня в следующий фильм. Я молилась, чтобы все прошло хорошо, и постаралась сконцентрироваться. Сначала. Но чем больше времени проходило, тем сложнее было настроиться. Я не могла молчать. Если я начинала говорить, остановить меня было невозможно. Я надоедала даже самой себе. К счастью, съемочная площадка - не школа. Меня и мой большой рот никто не останавливал. Вы спросили, что со вторым приглашением от Тима Бартона? Я все еще жду.

Вернувшись в Нашвилл, мы отправились в кино посмотреть фильм, как только он вышел. Вся моя семья поднялась и начала аплодировать, сразу как я появилась на экране. Мне это понравилось. Мама подарила мне постер с фильмом, и я повесила его у себя в комнате.

После этого меня пригласили на прослушивание в фильм "Приключения Шаркбоя и Лавы", но кастинг я не прошла (зато тогда мы познакомились с Тейлор Лаутнер, с которой до сих пор дружим). Потом меня снова пригласили на кастинг в шоу "The Closer" ("Замыкающий"), но его я так же не прошла. Было еще одно прослушивание, но, видимо, мне было настолько больно, что я заблокировала для себя название того фильма. Я только помню, что пробовалась на роль в фильме, где в главной роли была одна из моих любимых актрис Ширли Маклэйн, а члены жюри в это время кому-то звонили и полностью меня игнорировали. Я вышла оттуда с криками. Когда случается что-то подобное, моя сестра Бренди всегда говорит: "Позитивное мышление рождает позитивные вещи". Так что я перенастроила себя на хорошее и просто пошла дальше.

Мама видела, через что мне пришлось пройти и сказала: "Дорогая, это так тяжело. Как ты смогла смириться с отказом?" Но это лишь сделало меня сильнее. Я просто вернулась домой и пошла заниматься черлидингом. Я не отнеслась к этому как к неудаче. Для меня это стало как еще одна ступень на пути к победе.

Как видите, я не преувеличиваю, когда говорю, что перед "Ханной Монтаной" я снималась в сериале "Doc", рекламе и в "Большой Рыбе". Целый период. Да, и не забывайте про роль пожилой женщины с париками. Не сомневаюсь, у "Дисней" было много сомнений на мой счет. Но только не у меня самой. Все эти моменты начиная с фермы и заканчивая болотом привели меня к тому, что я делаю сейчас. Я опустила ноги в воду и поняла, что хочу плавать. ("Большая Рыба", "плавать"... вы понимаете, о чем я?)


Спустя несколько месяцев после премьеры "Ханны Монтаны" меня пригласили на мероприятие, устрииваемое в честь Фонда педиатрии СПИДа Элизабет Глейзер. Я помню дату: 11 июня 2006 года. Это был день, когда я встретила свою первую любовь. Давайте будем называть его Прекрасным Принцем. Я не хочу использовать его настоящее имя, потому что здесь не идет речь о том, кто он или что я значила для него. Мне хочется рассказать о том, что чувствовала я, и что наши отношения значили для меня. Вы понимаете, что я имею ввиду?

В общем мы оказались на этом бенефисе, и я не знала о принце ничего, кроме того, что рассказала моя подруга - что он считает меня симпатичной. Он подошел ко мне вместе со своими друзьями и представился. Мне сразу же захотелось отправить их всех подальше, чтобы остаться только с ним. Он попытался пожать мне руку, но я сказала: "Рукопожатия не в моих правилах. Обычно я обниманию людей". И он обнял меня. Я заметила, что на нем была неприятная футболка и тут же ляпнула: "Дурацкая футболка". Вот так, первое, что я ему сказала: "Дурацкая футболка".

Это был не самый лучший поступок, и что же дальше? Сделала ли я что-то, чтобы смягчить положение? Совсем нет! Я предложила ему спеть со мной в караоке, и мы записались на песню "I Want to Be Like You" из "Книги джунглей". Это было бы забавно - спеть вдвоем такую наивную песенку. Но когда она заиграла, я не смогла его найти, и мне пришлось идти петь одной. В итоге люде смеялись не вместе со мной, а надо мной.

Позже тем же вечером они с друзьями собрались уходить и пригласили меня с собой. Мама не хотела, чтобы я гуляла так поздно, по-моему, мне предстояло много дел на следующий день, но я попросила ее отпустить меня хотя бы не надолго. Мама согласилась, и мы с Бренди отправились на ужин с Прекрасным Принцем и его друзьями. Помню, подбор наряда для этого занял у меня целую вечность, но наконец я собралась. На мне были спортивные штаны. Я не хотела выглядеть так, будто сильно старалась нарядиться. Так что поверьте, они смотрелись как настоящие спортивные штаны.
(он нравился мне! я хотела выглядеть мило!)

После ужина мы говорили по телефону. О спросил меня про вероисповедание. Я ответила: "Я Христианка до мозга костей" (hard-core Christian). На что он сказал: "Мы с семьей так же называем друг друга". Это был знак.

Тогда мы проговорили по телефону до четырех утра. Я была очарована. Мне казалось, что весь мир остановился. Остальное не имело значения. Знаю, это звучит довольно глупо, но в моей семье не установлено никаких правил по поводу любви. Моя бабушка познакомилась со своим мужем с понедельник, и они поженились в пятницу. И прожили месте двадцать семь лет. А мама считает, что нет такого понятия, как быть слишком молодой или слишком наивной, чтобы влюбиться. В моей семье если ты влюбляешься, значит все идет правильно. Никто не назовет это детской любовью или очередной забавой. Он действительно был моим Прекрасным Принцем, я поняла это сразу. Нужно было видеть мою улыбку, когда я положила трубку той первой ночью. Я витала в облаках. Я уснула, держа у щеки телефонную трубку, словно это помогло мне стать к нему ближе.

С самого начала мы стали хорошими друзьями. Мы постоянно разговаривали. Он жил на восточном побережье, но мог прилететь в Лос-Анджелес, и я виделась с ним, когда была в Нью-Йорке. А потом он переехал в Лос-Анджелес в дом, расположенный в нескольких кварталах от моего, и все завязалось с новой силой и стало более интересным. Мы неожиданно стали соседями. Это было так просто и так нормально. Он мог зайти ко мне в пять утра, чтобы сказать "привет" прежде, чем я уйду на работу и прогуляться со мной по улице. Когда нам было по тринадцать лет, мы играли в баскетбол у меня на заднем дворе или в Нинтендо у него дома. В его семье на ужин всегда была вкуснейшая итальянская еда. Я любила кататься на велосипеде, а он шел со мной и напевал "My Girl" ("Моя девушка") (группы Temptations). Но фразу "моя девушка" он заменял на "Майли, я говорю о Майли".

Вау! Я была сильно влюблена. Вам знакомо это чувство? Такая любовь, когда солнце может светить весь день или не появиться вовсе, но тебе абсолютно все равно. Такая любовь, от которой ты запрыгнешь в бассейн в декабре. Такая любовь, когда ты хочешь пуститься танцевать под дождем. (Я прикалываюсь что-ли? Это Лос-Анджелес. Здесь не бывает дождя.) Это была самая невероятная поездка в моей жизни - я была полностью погружена в это чувство.

По идее Прекрасный Принц должен был отвлечь меня от работы, но получилось совсем наоборот. Я была влюблена, и я хотела многое сказать об этом, что не могло не радовать, ведь совсем скоро мне предстояло записать целый альбом. Первый альбом Ханны Монтаны вышел сразу после тура Cheetah Girls, и мы тут же начали планировать второй. Но ему предстояло стать другим. Это был не просто очередной саундтрек к шоу. Альбом должен был включать в себя два диска - один с песнями из "Ханны Монтаны" в моем исполнении в роли Ханны и второй под названием "Meet Miley Cyrus" ("Знакомьтесь с Майли Сайрус"), который бы представил меня саму как певицу и автора песен. Это было что-то по-настоящему новое.

Стремление петь не было новостью. Не могу точно сказать, когда я поняла или решила, что музыка - это одно из моих призваний, но желание заниматься этим было у меня всегда. Порой оно зажигалось во мне чуть ярче. Когда на меня находила буря эмоций, желание становилось сильнее. Иногда мне было даже страшно от собственного чувства хотеть чего-то настолько сильно, а иногда все казалось очень простым и более, чем естественным.

Отец всегда говорит, что я начала петь раньше, чем научилась разговаривать. Я средний ребенок в семье, у меня есть старшие и младшие братья и сестры. Старшие очень ответственные. Младшие же безумно очаровательны. Я, как средний ребенок, постоянно пела, танцевала и устраивала разнообразные шоу лишь бы привлечь к себе внимание. Я любила надевать свои ковбойские сапоги, а Брейсон - Рибоки (Reebok), и мы танцевали. Каждый раз как к нам домой приходил кто-то взрослый, я тут же тащила его в комнату и начинала петь, танцевать и разыгрывать сценки. Если у мамы с папой были гости, они все равно каждый раз приходили на звук моего голоса. Догадываетесь, почему мы с Менди открыли канал на YouTube? Скука, спасение, смех и бесконечные попытки среднего ребенка быть в центре событий. Не зависимо от того, насколько я теперь известна и успешна, в сердце я навсегда останусь средним ребенком семьи, постоянно перетягивающим на себя внимание.

И все же для меня пение и игра - это не только одни спектакли и постоянное привлечение внимания. Искусство всегда находило отклик в моем сердце. Когда я слышу грустную песню, я не сопереживаю исполнителю. Я не чувствую какую-то симпатию. Вместо этого я проникаюсь болью исполнителя. Она становится моей, частью меня. Если грустная песня задевает во мне какие-то чувства, то эта грусть будет со мной еще несколько недель. Например, песня Бэтт Мидлер "The Rose" ("Роза") наполнена той же грустью и надеждой, которую я чувствую внутри себя. Или стоит мне услышать в какой-нибудь странной фанковой песне строчку "Знаю, ты уже давно находишься в печали", как слово "печаль" тут же задевает чувствительную струну во мне, добирается до сердца, говорит со мной, и я ничего не могу поделать с этим, я просто понимаю это. И то же самое с моей сестрой - она будет поражена на вечно, если услышит печальную песню или посмотрит грустный фильм. Мы родились с этим. Есть песни, которые меняют твою жизнь.

Впоследствии это переросло в стремление делать работу, которая бы так же задевала людей. Я не говорю лишь о создании грустной музыки. Я не том, чтобы сказать себе: "Хмм... Я собираюсь написать песню, от которой каждому будет грустно. Миру сейчас не хватает темного мрачности". Я имею ввиду нечто большее. Создание искусства - это установление связи. Ты смотришь на фото из пятидесятых и тут же переносишься в то время, место и чувствуешь тот дух. Ты видишь фотографию пляжа, и к тебе возвращаются воспоминания об ушедшем лете. Или тебе попадается картина, на которой изображен Париж, и тебя переносит в мечты о жизни, которой у тебя никогда не было. Я никогда не хотела заканчивать книгу, потому что воспринимаю персонажей как своих друзей. Я буду скучать по ним, когда мы расстанемся.

То же самое с музыкой (и другими видами искусства). Она вдохновляет тебя, переносит в будущее, сдерживает гордость, сбивает с ног, обнимает душу, меняет жизнь. Я хочу создавать именно такую музыку. Искусство - это подарок, который ты даришь людям. Назначение искусства в том, чтобы погрузить людей в мир эмоций.

Если ты настраиваешься на определенные эмоции или переживаешь что-то, а потом рисуешь картину, поешь или пишешь об этом, люди начинают ценить это, узнают себя в этом, это понимание сближает людей, и мир перестает казаться таким огромным и становится более дружелюбно настроенным.

Думаю, не нужно говорить, что я хотела сделать альбом Meet Miley Cyrus как можно более реалистичным - достигнуть той самой связи со слушателями. Тогда мы начали съемки второго сезона "Ханны Монтаны". Мне и так всегда было сложно выделить время на написание песен, а если прибавить сюда и съемки шоу, то... Всего час от всего времени для работы над песней, которая уже была начата, но по большей части я могла начать песню, лишь когда мне ничего не предстояло сделать. Поэтому после обеда, в самолете или в любых других случаях, когда я находилось время, которое можно было бы назвать неограниченным, я приступала к написанию новых песен. А потом приходила в студию с несколькими готовыми песнями и некоторыми, которые до сих пор пытаюсь завершить.

На тот момент мы с Прекрасным Принцем были вместе около года, и в основном все было хорошо. Поэтому большинство песен на Meet Miley Cyrus посвящены ему, либо о нем. Я звонила ему каждый вечер со словами: "Я написала для тебя еще одну песню!" Возможно, людям интересно, как я могла писать столько песен всего об одном мальчике, но я могла бы написать о нем миллиарды песен. Сейчас я понимаю, что большинство песен на том альбоме были о Прекрасном Принце.

Не поймите меня неправильно. Наши отношения не были безоблачными. Но я воспринимаю их как свою ферму, где все уравновешено. Да, были и грозы, но грозы, бури - это естественно, как часть того, что должно происходить. Иногда я хотела, чтобы эти бури унесли меня подальше. А с другой стороны я бы охотнее оказалась в бесконечных днях с голубым небом.

В каком-то смысле мы сами решили, что нам нужно сделать паузу. Я думала, расставание поможет нам. Мне было очень плохо, когда я появилась песня "Girls Night Out", с помощью нее я хотела заставить себя улыбаться. Но сразу после я написала "Right Here", чтобы сыграть ее для него и рассказать, как сильно я его любила. Чтобы сказать: "Что бы ни случилось, я буду с тобой. Не зависимо от того, где мы окажемся". А потом еще несколько песен на альбоме, например, "Clear", о которых я думаю, как о песнях о "предрасставании", когда я представляла себе, что значит расстаться и как плохо будет в этот момент, и что это будут за эмоции.

По выходным я ходила в студию звукозаписи, как только получалось выделить время. Я работала над песнями дома, потом немного сидела и пыталась прочувствовать их, что-то поправляла то там, то здесь. И пока я полностью не "замучаю" песню, я шла и записывала ее. Порой в искусстве чтобы получить лучший результат, независимо от того, насколько для тебя это личное, тебе требуется помощь других людей. Если в мире я и могу кому-то доверять в плане музыки - это мой продюсер Антонина. Она - девушка мечты, моя ролевая модель. Когда я прихожу к ней с какой-то историей и частями песни, мы вдвоем превращаем это в настоящую песню, и я знаю, она никогда никому не расскажет с чего все началось, что значило и чего стоило. После того, как я запишу свою часть, мои продюсеры начинают свою работу над песнями, добавляют звуковые эффекты и инструменты. По мере доработки я получаю версии песен, слушаю каждую из них снова и снова, пока мы не сделаем их такими, какими представляем.

После трех или четырех месяцев в студии я получила его - мой первый альбом. Ну да, часть двойного диска. Ханна по-прежнему тащила меня за собой. Это именно Ханна помогла альбому продаться таким тиражом. Но как только я начинала беспокоиться, что всем своим успехом я обязана Ханне, я одергивала себя: "Минуточку! Я и есть Ханна." Я долго работала, чтобы стать этим персонажем и сделать его своим. Так что Ханна не тащила меня за собой. Я сама вела нас обеих.

7 деятелей искусства, которыми я восхищаюсь:

1.Бетховен
2.Пикассо
3.Стиви Вандер
4.Селин Дион
5.Джон Элдредж
6.Антонина Армато
7.Метро Стейшен


Той весной меня пригасили для исполнения государственного гимна (O! Say Can You See) во время обычая под названием "Катание Яиц" на Пасху в Белый Дом. Белый Дом! Я вся была в нетерпении, но, как ни странно, совсем не нервничала. Страх и беспокойство, испытываемые мной раньше на прослушиваниях и во время первых выступлений на сцене - все это прошло. Я выросла из этого. Думаю, рано или поздно, но через то проходит каждый из нас. Ты понимаешь, что у тебя есть всего одна жизнь, и ты должен прожить ее в полном объеме. Здесь не может быть места для нервов.

Мы с мамой, бабушкой и всеми танцорами прилетели в Вашингтон специально для этого события. Для апреля было довольно холодно, и мне пришлось одолжить у одной из танцовщиц, Джен, теплую одежду. Лаура Буш (да, верно, бывшая Первая Леди) представила меня. И потом я вышла петь на тот же, балкон, откуда президент обычно произносит свою речь. (Вам не кажется, было бы здорово, если бы каждый раз после речи президента на сцену выходил исполнитель и зажигал зал? Вы знаете... это ведь было во время Обращения президента «О положении страны, на котором находилась я и пела... Ох, дайте мне немного помечтать!)

После выступления я спустилась вниз, где была большая толпа детей, Клиффорд Большой Красный Пес (ну или по меньшей мере человек, одетый в его костюм) и несколько важных политиков, слоняющихся из стороны в сторону. Я даже пару раз прошлась к Южному Газону резиденции.

Катание Яиц происходило как раз в то время, когда я написала песню "Girls Night Out", думая а Прекрасном Принце, находясь в разлуке с ним. Мы оба были очень молоды, и жили довольно странной жизнью.

Но так случилось, что он тоже был приглашен на это мероприятие. Как только я увидела Прекрасного Принца, мое сердце перевернулось. Все наши ссоры, все, что было сказано, как тяжело это могло бы быть и то, что мы решили сделать передышку - это больше не имело значения. В моем сердце не осталось вопросов. Мы снова оказались вместе. А, возможно, никогда и не расходились. Одно было ясно - в мире все происходит так, как должно быть.

Да, со мной и до этого случались удивительные вещи. Я никогда не забуду тот день - выступление в Белом Доме, представление моей бабушки Лауре Буш и то, как я снова влюбилась в Прекрасного Принца.

7 вещей в мире, которые я бы хотела изменить:

1.Окончание борьбы с голодом.
2.Найти жилье для бездомных, не имеющих ни кровати, не семьи.
3.Поднять вопрос об онлайн форумах.
4.Школьные хулиганы.
5.Невозможность получения чистой воды для каждого человека.
6.Ужасная гормональная химическая еда, неорганического происхождения.
7.Мир во всем мире.


Так я и жила. У меня была работа, о которой я всегда мечтала. У меня были потрясающие друзья и семья. Я набирала все более высокие очки в игре Guitar Hero. (Ну ладно, хорошо, я по-прежнему была на уровне "hard", но по меньшей мере мне это приносило массу удовольствия). Все было хорошо (даже нет, все было прекрасно). Но в какой-то момент все пошло не так.

Однажды утром я просто не смогла встать с постели. Это было где-то в конце второго сезона "Ханны Монтаны". Тогда происходило очень много вещей. Шоу стало настолько успешным, что Ханна Монтана превратилась из простой героини сериала в раскрученный бренд. Скоро должен был начаться тур, выходили альбомы, пресса, реклама, благотворительные акции и даже коробки для завтрака. Я бы не удивилась увидеть у себя дома туалетною бумагу от Ханны Монтаны. (Правда я не уверена на счет того, что бы я с ней сделала.) Звучит довоьно захватывающе, так оно и было, пока каким-то образом я не отстранилась от всего этого. Руководство "Дисней" то и дело принимало различные важные решения, касающиеся Ханны. Мне же просто говорили, где я должна быть и во сколько. На съемочной площадке, после работы, в свои выходные я была полностью загружена. И это не могло не сказаться на мне отрицательно.

Я бы сказала, это было изнурительно, и приобретенная известность давила на меня, но не это стало причиной того, что я не смогла встать с кровати в то утро. По правде говоря, я не смогла сделать это, потому что моя кожа выглядела ужасно. Я не могла убедить себя, что выгляжу хорошо. И ничто не могло изменить это.

У моего отца в подростковом возрасте была плохая кожа, а теперь и моя постепенно ухудшалась с каждой новой серией. Я уверена, весь сценический макияж не мог мне помочь. И как только зеркало перестало показывать удовлетворительные результаты, люди в интернете начали писать свои комментарии.

макияж √
стресс √
недостаток сна √
четырнадцать лет √
интернет-зависимость √

Красота таит в себе опасность. Мы всю жизнь пытаемся преодолеть недовольство собственным внешним видом. Это сражение, в котором невозможно победить. Определения красоты как такового не существует. Единственный способ добиться красоты - это почувствовать ее изнутри, забыв о том, какие у тебя внешние данные.

Как я могла теперь показаться на работе? Я не могла позволить им снимать меня в таком виде. Как я могла выйти на улицу? Я не могла дать поклонникам сфотографироваться со мной. Обычно по утрам я хожу в спортивный зал. Но как было возможно спокойно заниматься, когда тебя окружают все эти зеркала?

Я больше не могла это выносить. Это были не просто прыщи. Я честно верила, что в этом нет ничего такого. Я отказалась вставать. Я не могла двигаться. Шли часы. Наступило два часа дня, мне нужно было быть в студии. Мама зашла в комнату проконтролировать меня, но она лишь еще больше напугала меня, сказав: "Я думаю позвонить папе. Он собирался лететь домой." Она хотела вытащить меня из спальни, вернуть в реальный мир, чтобы я вышла к солнечному свету. Но все было не так просто.

Если ты спросишь меня об этом,
Думаю, я не смогу объяснить.
Моему сердцу известна правда,
Но оно не может достучаться до ума.
Иногда я хочу далеко улететь,
Потому что не знаю, как долго смогу ждать.

В конце-концов маме удалось привести меня на работу в тот день, но темнота не прошла. Я видела себя в макияже или "отфотошопленную" в журналах, и я выглядела прекрасно, отретушированная версия самой себя. А потом я подходила к зеркалу и видела реальность. Вы знаете, насколько все эти журналы фальсифицируют действительность, что никто из моделей или звезд не выглядят в реальной жизни так, как когда над ними поработают дизайнеры, стилисты, визажисты и фотографы в Фотошопе? Так что если вы когда-нибудь хотели выглядеть как Майли Сайрус на каком-нибудь фото (я не самовлюбленно говорю, что вы бы хотели этого), всегда помните: Майли Сайрус выглядит не так, как Майли Сайрус на той фотографии. Уж я-то знаю это! Тогда я зациклилась на своем внешнем виде. Я сидела часами уставившись в зеркало, ненавидя себя изнутри и снаружи. Если все внимание приковано ко мне, то почему я так выглядела?

Все началось с моей кожи, но очень быстро перешло и на остальное. Мне не нравилось то, как я выгляжу, мое тело, моя индивидуальность и все, что касалось меня. Зачем Бог сделал это со мной? Знаю, знаю, звучит театрально. Пара прыщей не превратили меня многострадального человека. Но они меня ослабили. Ведь я подросток. В лучшую пору я понимала, что такие поверхностные вещи не имеют особого значения. Я знаю, что сама позволила этому продолжаться. Но это не означает, что теперь я всем довольна.

7 вещей, которые я бы хотела в себе изменить:

1.То, насколько я шумная.
2.Мои вьющиеся волосы.
3.Моя плохая кожа.
4.Моя любовь к кексам.
5.Мои ногти на пальцах ног.
6.Мой способ быть честной с самой собой.
7.Мой хриплый смех.

По меньшей мере нам было необходимо вылечить мою кожу. Поэтому я отправилась к дерматологу. Я возлагала на него большие надежды. Я знала: это Лос-Анджелес. Врачам здесь известны все волшебные способы моментально сделать внешний вид актеров безупречным. Я думала, что они смогут словно заретушировать меня, но в реальной жизни, скрыть недостатки до того момента, как мне исполнится двадцать лет. Да, не очень-то.

Если у вас когда-то было акне, вы прекрасно знаете, что немедленного разрешения этой проблемы не существует. Я вышла из кабинета в гораздо более убитом состоянии, чем вошла в него. Моя мама пыталась рассуждать вместе со мной. Она сказала: "Каждый день, когда ты просыпаешься, у тебя есть выбор. Ты можешь либо обидеться на весь мир, либо ты не позволишь ничему воздействовать на тебя подобным образом. У тебя не будет этой проблемы вечно. Мы работаем над этим. Но сейчас ты должна понять, что в мире существуют еще более худшие вещи." Я знаю, такому подходу к жизни мама научилась у бабушки. Бабушка всегда говорит: "Все, что ни случается, все к лучшему". Но на этот раз я просто закатила глаза. Худшее, конечно же, было. На тот момент я выглядела ужасно и была зациклена на этом. Но мама продолжала говорить: "Я знаю, тебе это особо не поможет, но тебе нужно решить, как дальше с этим жить. Ты можешь злиться и расстраиваться. А можешь сказать себе, что у тебя есть проблемы с кожей так же, как и у всех остальных." Я слышала все, что она говорила, но слова не доходили до меня. Я не могла - не желала - прислушаться к этому.

Весь конец сезона был для меня ужасен, не самое лучшее мое время. На площадке я ни с кем не разговаривала, ходила хмурая, опаздывала. Большинству знакомых я ничего не рассказывала. Практически никто и не представлял, что со мной происходит, хотя однажды помощник режиссера (ПР) сказал: "Где Майли? Это не наша Майли." И он был прав. Это была не я. Обычно я стараюсь не зацикливаться на подобных удручающих мыслях, но в этот раз я не могла избавиться от них.

Когда ПР подошел ко мне и спросил, что со мной происходит, я рассказала ему о своей коже (хотя это была лишь часть проблемы), и он поведал мне о собственной борьбе с акне. Я посмотрела вокруг и поняла, что здесь у каждого есть своя собственная история о преодолении трудностей. Я знала, что я не единственный подросток, у кого есть акне, но я также поняла, что люди продолжают жить, несмотря на это. Ты борешься. Ты побеждаешь. Ты вырастаешь и строишь свою карьеру. И ты запоминаешь эти большие/маленькие проблемы. В этом состоит человеческая природа. Разговоры с ПМ, с моей мамой не принесли мне волшебного лекарства, но постепенно я начала заставлять себя вставать с кровати. Это было лучшее, что я могла сделать.

По окончании сезона я была занята больше, чем когда-либо. Мне предстоял концертный тур, и времени на различные раздумья у меня не было. Я постоянно танцевала, волновалась, работала допоздна. Это помогало. Когда я возвращалась домой, и эти заботы исчезали, ненависть к себе снова давала о себе знать. Я теряла жизненные перспективы.